Вспомним добрую старину, когда ассимиляция текла веками — запутанно и неостановимо. Ни исторические повести, ни народные сказания не сохранили фактов борьбы древних финнов с тогдашними славянами. Ни те, ни другие не славились какой-то исключительной неуживчивостью. Были любознательными и чуткими к ближнему… Больший жизненный тонус и культурный уровень славян (что неподсудно в веках и естественно!) местами составлял помеху сближению. Но ведь смешение шло на бытовом уровне — без княжьей воли — что свидетельствует об обоюдной пользе объединения и выгодных приобретениях. Обоим этносам только и требовалось, что признать природность отличий друг от друга… Божья воля с глубоким умыслом направляла славян в финские леса с большими интервалами…
Ежели сегодня взглянуть на недовольство засилием инородцев, то можно посочувствовать русским по поводу массовой атаки с юга. Ведь не от жиру же великий народ застонал, а где и ощерился?!
Те, кто формирует общественное мнение на Западе, равно как и кое-кто у нас, бездумно называют, например, современных балканских болгар или черногорцев некими братьями русских, втискивая всех скопом под очень общее определение «славяне». До того общее, что напрашивается ироническая аналогия с народами Дальнего Востока. Языки — болгарский и русский — бесспорно, родственны, но генетический фонд жителей, например, болгарского города Кырджали весьма и вовсе отличен от генофонда жителей, скажем, Ростовской области. Ранее, конечно, был единый и многочисленный славянский народ, говоривший, по некоторым данным, чуть ли не на чистом санскрите. Но после великих переселений, спустя века раздельного существования, славяне здорово размежевались и территориально, и генетически, и духовно. На Балканском полуострове долго царили османы. И хотя та же Черногория сохраняла призрачный суверенитет, азиатская плоть все же влилась в нее. А Русь современная возросла на опаре Великого Севера. Многие слова белых наших вотчин рождены тысячи лет назад — они не покинули нас и поныне.
Мало вины на балканских славянах, что их народы напитались тюркской кровью за время многовековой борьбы с Османской империей. Огромная честь им, что остались они славянами, сохранив древнее православие. Мы помним о них всегда… Мы болеем за них… Хотя бы в память о нашем общем начале!..
…Мужиков уже не раз окрикивал старший сын хозяйки, а они все спали. Наконец Светояр свесился с печки и спросил, где нужник. Получив ответ, побрел на двор, не зная, какое вокруг время суток.
На улице было чуть видно: светало или темнело — понять нельзя. Солнце ниоткуда не пробивалось.
— Верно, утро? — Синюшка вырос за спиной, думая о том же. — Морозно — как будто утром…
— Рань… — сказал возвратившимся в дом гостям хозяйственный ростовец и прошел дальше в светелку. Там было холодно. Синюшка успел заглянуть туда допрежь и поведал о результате одевавшемуся Светояру.
В светелке, где вчера обедали, зашевелилась проснувшаяся семья. Женщина с девочкой, не замечая никого, скользнули на улицу.
— Што так рано поднял, хозяин? — спросил Синюшка, когда за бабами стукнула дверь.
— А вы спать сюда пожаловали, али не выспались?
— Спасибо, хозяин, выспались зело славно! — с выражением и не без игры ответил Синюшка.
— Зачем пожаловали-то, браты, токо для торга? — поинтересовался средний брат.
— Живем в трех днях езды уж три года, а к вам собрались только нынче! — провозгласил громко Светояр. Среднему брату он понравился, старшему — нет.
— Хозяин, как звать-величать тебя? Объяви имя. Вот я — Светояр, это — Синюшка.
— Шкурам вашим сейчас цена малая — срок вышел на шкуру… — будто не слыша вопроса, задумался старший. Средний брат по старшинству представил своих: Еленец, Глобка, Обык, сестрицу звали Травина. Светояр поблагодарил его взглядом. Вошла женщина с Травиной и сразу подметила, что вклинилась в разговор.
— Об чем речете? — Женщина встала к плите, покосившись на среднего, Глобку. Синюшка опередил остальных:
— Отчего ж не срок шкурам-то? — переспросил он у всех. Мать сразу вступила:
— Не в тот край вы приехали. У нас зверья не меньше — и то же самое водится. Тот же лес, ребятки.
— Так и в Булгаре лес. Мы ездили — поменяли на славу! — не понимал Светояр.
— В Булгаре народу тмутаракань. Им всего мало. Да и сидят они лишь по речке… — удивился непонятливости большого мужика Еленец и подметил: — Эва, в Булгаре были, а в своем Ростове — нет.