Треск и звон застали меня в ванной. Я только вышла из душа, намотала тюрбан из полотенца и начала вытираться вторым, как из кухни послышался звук битого стекла.
Естественно, я тут же отправилась проверять, что упало и разбилось. Хотя вроде бы нечему, только что же все расставила по местам.
Оказалось, лопнула стеклянная сфера с полыхающим внутри светильником-яйцом. Но — славься мой склероз! — она так и лежала в большой стальной миске. Почему-то. Точно, в голове у меня дыра.
Стекло лопнуло, и яйцо теперь просто горело костром, но, слава богу, в импровизированном кострище.
— Да ну блин же! — вскрикнула я, схватила миску и быстро переставила ее с кухонного стола на плиту.
После чего включила вытяжку и побежала в ванную за водой.
Почему в ванную? У меня что, внезапно пропал смеситель на кухне? Дошло это до меня уже на месте, поэтому, всплеснув руками, я бросилась на кухню, ворвалась и застыла на месте, открыв рот и потеряв дар речи.
Полыхающее яйцо тоже треснуло, словно оно обычное птичье, и из него на волю рвалась иная жизнь.
— Мама! — сдала я назад.
Не отрывая взгляда от неведомой твари, которая вот-вот вылупится из горящего яйца, которое оказалось вовсе не светильником, а… яйцом, я пятилась к выходу.
— Мама? — Вдруг прозвучал оттуда детский голосок.
Постыдно завизжав, я прыснула прочь, захлопнув дверь в кухню за собой. Сердце выпрыгивало из груди от ужаса. А я стояла босая и фактически голая, укутанная банным полотенцем и в тюрбане на мокрых волосах.
Осознав, что, возможно, мне придется сражаться с «чужим», который сейчас вылупился из иноземной скорлупы прямо на моих глазах, я рванула в комнату. Сбросила оба полотенца, не утруждаясь нижним бельем, запрыгнула в шорты и футболку, а ноги сунула в кеды. Если что — придется бежать.
В кухне было тихо. Ни треска, ни голосов, ни даже шума, который обычно издает горящее пламя.
Я на цыпочках прокралась обратно и приникла к двери, пытаясь услышать, что же там творится. Но меня тоже услышали.
— Мама, это ты? — спросил снова ребенок.
Я ошалело моргнула. Первый раз голос принадлежал кому-то совсем маленькому, лет двух. А тут явно мальчишка лет семи-восьми уже говорит. У соседки пацан второклассник, так я что в курсе.
Я затихла, пытаясь хоть как-то осознать происходящее. Оно не осознавалось. Но дети — это ведь не страшно, да? И я приоткрыла дверь, чтобы заглянуть одним глазком.
На полу валялась расколовшаяся пополам скорлупа яйца. Причем ее цвет изменился на золотой, и по ней пробегали остатки затухающего пламени. А на моей плите, той самой, со стеклокерамикой, сидел в позе лотоса совершенно голый мальчуган, но постарше ожидаемого, лет десяти. Увидев меня, он выпрямился и подался вперед, а я сразу же инстинктивно назад.
Он замер. Тогда и я перестала двигаться. Пару секунд мы таращились друг на друга. Потом он вдруг вспыхнул настоящим пламенем, как до этого яйцо. Я моргнула, а когда снова открыла глаза, мальчишке на моей плите было уже лет двенадцать.
Я тихонечко заскулила от ужаса. Причем не сразу поняла, откуда доносится этот странный звук. Осознав, замолчала.
Мальчишка улыбнулся немного растерянно и снова вспыхнул, а я снова моргнула. И вот ему уже лет четырнадцать. Всполох, миг — и ему уже шестнадцать. Чисто визуально. Опять вспышка — и уже вполне совершеннолетний парень смущенно прикрывает хозяйство от моего офигевшего взгляда.
Не знаю, сколько времени это все происходило. Этот неведомый персонаж просто вспыхивал и резко взрослел. Раз за разом, раз за разом. А я в ступоре за этим наблюдала, приникнув к кухонной двери.
Наконец все это мельтешение прекратилось, мужик, скукожившийся под вытяжкой и горящий ровным пламенем, словно облитый спиртом предмет, кашлянул. Чуть ли не басом. Попытался выпрямиться, стукнулся головой о технику над своей головой. Снова сгорбился и вздохнул. Как-то озадаченно и виновато поскреб щетину на лице.
— Ты кто?! — выдохнула я.
— Фили́пп Фламме́ Лучезарный, — склонил он голову в приветствии.
— А-а-а… — протянула я. Наткнулась на взгляд, намекающий, что мне тоже надо бы представиться. — Елена Владимировна Огнева.
Мы помолчали. Филипп сидел и осматривался, не пытаясь слезть на пол или выпрямиться до конца. Я не выдержала и спросила:
— А вы что здесь делаете?
— Возрождаюсь. К слову, встречный вопрос, леди Елена. А «здесь» — это где? Я не могу поймать потоки энергии, чтобы понять, где мы находимся.