- Хорошо, - чувствуя себя полностью выжатой, согласилась с ним, стараясь выкинуть из головы всё, что так настойчиво в неё лезло.
Глава 20. Сон
Я снова сижу на бортике детской песочницы в незнакомом дворе. На улице ещё темно и небезопасно для ребёнка в одиночестве вот так сидеть, но мне всё равно. Самое страшное, что могло случиться в моей жизни – уже произошло.
«Надо, наверное, кому-то рассказать?» - отстранённая мысль формируется в пустой голове.
Достаю из рюкзака совсем новый слайдер, который родители мне презентовали на отличное окончание восьмого класса и перестаю дышать. На заставке они позируют мне вдвоём. Я прямо тогда, за ужином, закопалась в новую игрушку и на них решила опробовать чёткость снимков.
«Ааа» - вырывается болезненный стон и меня снова скручивает от раздирающей боли. Обняв колени, я уже не могу плакать, могу только выть, как зверь, раскачиваясь из стороны в сторону и снова отстраняюсь от всего, чтобы хоть немного, но стало легче.
Сколько я так просидела? Не знаю, в себя меня привело то, что кто-то сильно тормошил меня за плечо и что-то говорил.
«Чужой, опасно, чужой!» - заорало внутри. Упав с бортика, я отползаю назад, собирая силы, чтобы подняться и убежать. Вслед мне слышатся крики, но я не вслушиваюсь, знаю только то, что нужно бежать.
В этот раз ноги привели меня на набережную. Ещё чувствуется утренняя прохлада, но летнее солнце уже радует людей теплом. Смотря на голубое небо, на спокойное море, не понимаю, как это возможно. Моих родителей больше нет, а словно ничего и не изменилось, все продолжают радоваться лету, спешить по своим делам, улыбаться. Мне хочется закричать, чтобы они остановились, поняли, что сегодня не стало самых важных в этом мире людей, но я не могу…
Вечер. Я просидела, не шевелясь, весь день, меня уже тошнит от голода, но я не хочу двигаться. Если это сделаю, то снова вернутся мысли и чувства…
Неподалёку устраивается компания из молодых людей, пьёт пиво и курит. В той, прошлой жизни, я бы ушла от них подальше, но теперь мне плевать. Градус повышается и громкость разговоров вслед за ним.
- Тёмыч, ты слышал, сегодня одну семейку грохнули, - донеслось до меня.
- Да кто не слышал, - пришло в ответ, - только ленивый ещё не видел это по новостям, такой шум подняли из-за этих богатеньких.
- Ну да, на простых-то всем на**ать, а тут менты зашевелились сразу. Говорят, что даже подозреваемый уже есть.
- И кто? – спрашивают без особого интереса.
- Да вроде партнёр по бизнесу заказал, а сам свалил на время за границу, якобы он не при делах.
- Ну-ну, - протянули пьяным голосом, - заплатил кому-то да смылся, чтобы на него не повесили. Теперь бурю переждёт и заживёт круче прежнего.
Больше я не слушала. Крёстный? Нет, это невозможно, дядя никогда не смог бы, нет.
Так я думала и чувствовала, но слова попали на благодатную почву и сомнения уже поселились в моей душе. Ведь всё это до жути логично…
Тогда, для себя я нашла виновного и потеряла единственного, кому могла довериться.
Это время я продолжала сидеть на месте, чем привлекла внимание изрядно набравшихся парней. Мой игнор на предложения пообщаться только распалял их, в конце концов я не выдержала и побрела куда-то, где смогу найти тишину. Я не видела, что двое пошли за мной, когда поняла – стало поздно.
Меня легко схватили, ведь я совершенно не обращала внимание на преследователей и куда вообще бреду. Но, стоило почувствовать чужие руки и запах перегара, как всё, что во мне копилось вылилось в непреодолимую злобу и желание сделать кому-нибудь больно. Я кусалась, царапалась, пиналась, в процессе получила неслабые удары по лицу и в живот. В конце концов, они ненадолго вырубили меня ударом в висок, да, видимо, так и оставили, потеряв всякое желание. Мне было плевать на физическую боль, хотя, она помогла мне прийти в себя. Единственное, о чём я пожалела стал телефон. Я не выпускала его из рук, поэтому в ходе борьбы он упал на асфальт и разлетелся на две части. Из-за этих пьяных недоумков я потеряла единственное фото, которое у меня осталось. Твари…
Через несколько дней меня задержали менты. Прикинулась дурочкой, сказала, что ничего не помню. Документов нет, выгляжу, как бомж, ничего не помню, лицо разбито… В общем отправили меня в детский дом.
Там я пробыла несколько месяцев, и стала кошмаром для воспитателей. Я дралась почти каждый день, озлобившись на всех и находя в этом успокоение, благо поводов с кем-то сцепиться всегда хватало. Это продолжалось какое-то время, но мне повезло: в этом месте оказался неравнодушный человек, который увёл меня с этой дорожки.
Лидия Михайловна была женщиной уже пенсионного возраста и воспитателем, который не боялся делиться с чужими детьми своим душевным теплом. Я не сразу подпустила её к себе, долго сопротивлялась. Но, разве искренность можно игнорировать, тем более тому, кто не так давно потерял свою семью? Вот и я не смогла. Благодаря этой женщине я начала вспоминать, какой была раньше, какой меня воспитали и любили родители.
Когда она решила переехать в другой регион, поближе к дочери, то, не знаю, как и почему – она так и не призналась, добилась того, чтобы меня перевели в другой детдом, туда, где она смогла бы часто со мной видеться.
Никогда не перестану чувствовать к ней благодарность и не забуду, что для меня сделала эта невероятная женщина.
Со временем я приняла то, что моих родителей больше нет, что самый близкий после них человек вполне возможно в этом виновен, что моя жизнь больше никогда не станет такой, как была. Но я жива, каждый раз, когда я об этом забывала, вспоминала родителей и буквально заставлял себя двигаться дальше. И я смогла.
Последним, что я увидела во сне, стали мама с папой, которые с невероятным теплом и любовью смотрели на меня.
Глава 21. Правда
Если предыдущее утро радовало меня болью во всем теле, то это - разбитым состоянием и припухшими глазами. Пришлось смачивать полотенце холодной водой и делать компресс, чтобы хоть немного снять отёк. Не знаю, что этот день мне готовит, но начало точно не вдохновляет.
- Готова к предстоящей встрече? - с сомнением спросил муж, за завтраком, который мы предпочли заказать в номер.
- Ты видишь, как я выгляжу, - обрисовал овал лица, - чувствую себя так же, - ровным голосом поставила его в известность, что на данный момент не в настроении.
- Ты не обязана с ними встречаться, если не хочешь, можем уехать на целый день и все, - дал возможность избежать болезненного привета из прошлого.
- Нет, раз мы все же встретились, то стоит поговорить, - решительно забила на свою тягу к пассивности.
- Тогда, - отложил свои столовые приборы в сторону, - не расскажешь, как так вышло, что за столько лет ты не поставила в известность о том, что жива?
- Не знала, кому могу рассказать, - грея внезапно озябшие руки чашкой чая ответила я, - сначала это был чисто животный инстинкт - бежать от опасности, потом, когда я смогла думать о произошедшем, то поняла, что это было заказное убийство. Отец не сразу, но отдал деньги, нас могли просто запереть в том же повале и уехать, но они убили, значит кому-то помешала наша семья. Второй вывод, к которому я пришла: это убийство было связано с бизнесом отца, потому что те люди искали какие-то документы, и я даже не имею представления какие, в то время была не в том возрасте, чтобы интересоваться папиными делами. И третье, самое главное, нас заказал тот, кто был вхож в наш дом. Ведь убийцам было известно, каким образом хранятся деньги, когда дома оказалась сумма от только что проведённой крупной сделки и ещё собаки, я все эти годы не могу выкинуть их из головы.