- Нет, не на его. А вот учителем - хочу стать. Нравится, как ты ребятишкам глаза на мир открываешь, даешь им силу, знания.
- Учителем - это на всю жизнь, - поддержал его я.
- Как наша брахловская Людмила Николаевна. Это ж сколько лет она учительствует. И нас с тобою учила в первом классе, и наших батьков. Героическая женщина!
- А Грунта помнишь?
- Это какого? - спросил Артем.
- Ну этого, помнишь, Аркадия Яковлевича? Худой такой, длинный. Он как-то взбесился от скуки, хватил самогона, ходил по селу и распевал похабные частушки про то, что любит каждое дыхание.
- Про частушки не знаю, а вот как он хотел вытянуть из класса хулиганившего верзилу-переростка, да как грохнулся серед класса под хохот учеников - это помню.
- Вот-вот. Так я и хочу спросить: станешь ты учителем, приедешь в глухую деревню, сваляться на твою молодую голову такие вот конфузы - сдюжишь?
Артем ответил не сразу.
-Не знаю, загадывать не буду. Только думаю: если какое-то дело любишь, то разные там конфузы тебе не страшны.
Артем Кузоро остался верен своей мечте. После окончания семилетки поступил в Новозыбковский пединститут - сначала на рабфак, а затем прошел полный курс института. Довелось поработать ему и преподавателем, но немного. Началась война. По военным дорогам дошел танкист старший сержант Кузоро до самой Германии и до самого предпоследнего месяца кровавой четырехлетней войны.
В Книге Памяти указано место, где он похоронен - Гноденфельд (Германия). В транскрипции населенного пункта при переписывании из одного документа в другой, видимо, допущена ошибка- во всяком случае, даже на самой мелкомасштабной карте Восточной Германии я так и не смог найти такого названия.
Глава 13. “НУ, А ТЕМ, КОМУ ВЫПАЛО ЖИТЬ...”
Есть у артиллеристов такое выражение: стрельба по площадям. Образно говоря, минувшая война для моих одноклассников тоже была стрельбой по площадям, их полю боя. Были прямые попадания.
Были тяжелые осколочные ранения. И были сложные маневры защитников того поля боя, попавших под яростный обстрел, в том числе и такие, о которых потом лучше бы и не вспоминать. Но - что было, то было...
Служить Василия Деменка определили в пограничные войска. После школы окончил железнодорожное фабрично-заводское училище в Унечи, и навыки мастерового человека очень даже пригодились ему в армии. Дела по службе радовали. Не прошло и года, как прислал в родную Шамовку фото: на зеленых петлицах красовались два треугольника - младший сержант, значит.
Пограничный Перемышль (о, тот самый богом проклятый Перемышль, в болотах которого в империалистическую сложили головы тысячи русских солдат) и в начальные дни Великой Отечественной стал местом кровопролитного сражения. Насмерть стояла пограничная застава, мужественно сражались прикрывавшие границу войска, но силы были неравными. Немцы прорвали линию обороны. Части, защищавшие район, в том числе и пограничники, попали в окружение.
О том, как добрался Василий из далекого Перемышля в украинские Тимновичи, а затем и в Шамовку - история длинная, и рассказать о ней нет возможности. Точно также, как и о том, как жил он в эти два тяжелых года вражеской оккупации, чем занимался. Не зная всех обстоятельств дела, вправе ли мы давать однозначную оценку, выступать в роли судьи? Скажем только, что выпавшие на его долю испытания он усугубил собственными ошибками, и сам себя наказал. Несвободная работа на торфоразработках Шатуры, инвалидность, распад семьи... Такой участи не позавидуешь.
В чем-то схожа военная биография и у другого нашего одноклассника, Николая Романовича Поповского. Война. Окружение. Возвращение (при немцах) домой. Двухлетняя жизнь и работа на оккупированной территории.
Когда война закончилась, он переехал в село Демьянки, Стародубского района.
Все у него складывалось удачно. Заочно закончил педагогический институт. В местной восьмилетней школе, где работал преподавателем математики, был на хорошем счету. Назначили завучем. Росла семья: дочь, еще дочь, потом один за другим два сына. Есть свой дом, обзавелся добротным хозяйством, живностью. Жена работящая: на полставки трудится в школе, а главные заботы дома - тут дел невпроворот. Да и сам хозяин дома к работе привычный, без дела не прохлаждается.
Вот и в тот душный июльский вечер, намаявшись за день, сидел он у раскрытого окна и размышлял, как ему решить “сенную проблему”: на зиму для скота надо воза 2-3 сена, а где взять его? В Черноокове там было бы проще: луга неоглядные, да и родственники помогли бы.