– Я не потерплю грубого пренебрежения жизнями моих подданных! Вы мне больше не нужны. Вам здесь не место. Я найду собственный путь. – Джезаль махнул рукой, отчаянно надеясь, что ему удалось вложить в жест воистину королевское презрение. – Можете идти.
– Могу… вот как…
Первый из магов умолк и застыл посреди королевских покоев, грозно нахмурившись. Ярость Джезаля постепенно улетучивалась, во рту пересохло, колени задрожали.
– Похоже, своей добротой, ваше величество, я избаловал вас, как любимого внука, – произнес Байяз. Каждое слово впивалось в Джезаля острым клинком. – Подобной ошибки я больше не допущу. Хороший опекун знает цену розге.
– Я королевский сын! – оскалился Джезаль. – Я не позво…
Внезапно его внутренности пронзила резкая боль. Он согнулся, мелко переступил нетвердыми ногами, и его тут же стошнило. Рвота обожгла гортань, вонючим потоком выплеснулась изо рта. Он задохнулся и упал ничком. Корона слетела с головы и, подскакивая, откатилась в угол. Он никогда в жизни не испытывал подобной боли. Даже не представлял, что такое возможно.
– С чего вы взяли… что со мной можно обращаться… в подобной манере? Со мной, первым из магов! – медленно, с расстановкой произнес Байяз.
Джезаль скорчился в луже собственной блевотины, напряженно прислушиваясь к тяжелым шагам мага.
– Королевский сын? Меня крайне огорчает, что после того, как мы столько вместе прошли, вы с такой готовностью поверили выдумкам, распространяемым, ради вашей же пользы, среди глупцов на улицах. Судя по всему, глупцы во дворцах так же легковерны. Я купил вас у шлюхи. За шесть марок. Она просила двадцать, но я умею торговаться.
Безжалостные слова ранили душу, но боль, скрутившая позвоночник, была поистине нестерпимой. Кожа горела, глаза щипало, корни волос обжигало огнем. Он дергался и бился, словно лягушка в кипятке.
– Мне было из кого выбирать. В претендентах недостатка не ощущалось, я все подготовил заранее. Дети неизвестных родителей, готовые сыграть свою роль… Семейство Бринт, например… да много их было. Но ты, Джезаль, всплыл на самый верх, как говно в проруби. Когда я вошел в Агрионт и увидел тебя повзрослевшим, то сразу же понял – вот он, самый подходящий кандидат. Вид у тебя был соответствующий, такому научить невозможно. Вдобавок ты даже говорил по-королевски, чего я никак не ожидал, и это меня весьма обрадовало.
Джезаль слабо застонал, не в силах даже крикнуть от боли. Байяз носком сапога перевернул скорчившееся тело и склонился над ним.
– Но если ты так желаешь все усложнить… так желаешь идти своим путем… что ж, мы найдем выход. Даже короли неожиданно умирают. Кто под копыта коня попадет, кто косточкой подавится, кто свалится из дворцового окна на булыжники мостовой, а то и просто заснет – и не проснется… Жизнь человеческая и без того чуть длиннее комариной. А уж те, от кого нет никакой пользы, вообще долго не живут. Я тебя из ничего сотворил. Из воздуха. И уничтожу тебя одним словом.
Байяз прищелкнул пальцами, и Джезаль забился в агонии, обхватив руками живот.
– Запомни, заменить тебя легче легкого, – продолжил маг. – А теперь, ублюдок, сын шлюхи, жалкий болван, хорошенько подумай, прежде чем ответить. Будешь следовать советам архилектора?
Боль на секунду отпустила.
– Да.
– Будешь ему во всем послушен?
– Да.
– Будешь исполнять его приказания? Абсолютно все, без исключения?
– Да, – выдохнул он. – Да, да!
– Отлично, – сказал маг, возвышаясь над Джезалем, словно статуя в аллее Королей. – Иного я от тебя и не ожидал. Мне слишком хорошо известно, что ты спесивый, невежественный и неблагодарный юнец… А еще ты трус. Запомни этот урок хорошенько. И постарайся никогда больше не забывать.
Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Джезаль приподнял голову с плиток пола.
– Ненавижу! – прохрипел он.
Байяз расхохотался.
– Ты? Ненавидишь меня? Какая самонадеянность! По-твоему, меня это волнует? Меня, Байяза, первого ученика великого Иувина?! Я сверг Делателя, я создал Союз, я уничтожил Сотню Слов! – Маг медленно придавил сапогом скулу Джезаля. – Мне дела нет до твоей ненависти, глупец! Меня волнует одно – беспрекословное послушание. Ты понял?
– Да! – всхлипнул Джезаль.
– В таком случае, ваше величество, позвольте откланяться. И молитесь, чтобы у меня не было причин вернуться.
Байяз снял ногу с дрожащей щеки Джезаля, тяжело ступая, пересек королевские покои. Скрипнула, открываясь, дверь – и со щелчком захлопнулась.
Он лежал навзничь, глядя в потолок, и тяжело дышал. Потом, набравшись смелости, перевернулся на живот и встал на четвереньки. В комнате стояла невыносимая вонь – запах рвоты и нечистот. Он, сгорая от стыда, запоздало сообразил, что обделался. Он обессиленно подполз к окну, с трудом встал на колени и выглянул в сад.