Сталин подозрительно посмотрел на Андрея:
– В нашу, говорите? В какую нашу, товарищ Воронов? Или вы предпочитаете: господин Воронов?
– Меня вполне устраивает обращение «товарищ».
– Ладно, я подумаю над вашим предложением, товарищ Воронов. А пока все же расскажите мне о том, как развалился СССР…
Андрей рассказывал кратко, давая общую картину и не упоминая пока многих подробностей. Это заняло бы слишком много времени, да и не хотел он пока раскрывать все карты. Одновременно Воронов размышлял, как навести Сталина на мысль, что просто выкачать всю информацию из него невозможно, и нужна долговременная форма сотрудничества, устраивающая обоих. Это будет трудная задача. Андрей не обольщался насчет того, что Вождь серьезно отнесется к его предыдущему заявлению. Слова надо будет подтвердить еще чем-нибудь.
Сталин слушал молча, почти не задавая уточняющих вопросов. Лишь когда Андрей рассказывал о XX съезде, у него вырвалось:
– Пригрел змею на груди!
Недобрые огоньки в его глазах однозначно указывали на скорые и вряд ли благоприятные перемены в судьбе Лысого. Впрочем, Воронову было на это глубоко наплевать. Как говорится – каждому по заслугам…
– Таким образом, к середине восьмидесятых отставшая от Запада в техническом, хозяйственном и социальном развитии страна, придавленная идеологическими догмами, оказалась в глубоком кризисе. В это время ее возглавил недалекий руководитель, решивший найти выход из кризиса путем идеологического сближения с Западом. За небольшой период были проведены реформы, разрешившие частный бизнес и объявившие свободу слова. Вырвавшаяся из оков партийного контроля страна стремительно понеслась под откос. Процесс возглавили некоторые из партийных и хозяйственных руководителей среднего звена, сообразившие, что в ситуации развала командной системы можно, например, из директора завода стать его владельцем. В 91-м году процесс достиг финальной точки, и руководители трех крупнейших республик за спиной у центрального руководства договорились о прекращении Союзного договора.
Сталин, держа в руке давно потухшую трубку, молча стоял и смотрел в окно. «Да, картина маслом «Крушение мечты». Хоть возьми мольберт и пиши», – подумал Андрей, переводивший дух после длинной речи.
– Так вы считаете, что коммунизм не является самой передовой формой общественного устройства? – вдруг повернулся к нему Сталин.
– В теории, наверно, да. Но теория застыла, а практика ушла далеко в сторону.
– А как насчет роли пролетариата в вашем обществе?
– Ставка на пролетариат оказалась ошибочной в долгосрочной перспективе. Этого вовремя не поняли наши идеологи. Во-первых, процент рабочих в современном капиталистическом обществе в разы ниже, чем в прошлом. Из-за технического прогресса, повысившего производительность труда на порядки. То же самое с сельским хозяйством. Акцент в занятости сместился в сферу обслуживания и развлечений. Во-вторых, благодаря все тому же прогрессу создалась ситуация, когда десять – пятнадцать процентов работающих могут обеспечить удовлетворение минимальных потребностей всего остального населения. Современным развитым государствам проще и выгоднее содержать значительное количество своих граждан, платя им, чтобы они не работали и вообще не путались под ногами. Ну а ленивых среди людей достаточно, и их устраивает такое положение вещей. Так что никаких особых классовых противоречий в современных мне капиталистических государствах нет.
– А в других государствах?
– Исламский мир переживает резкий подъем религиозного фанатизма. А Китай… Китай требует отдельного разговора.
– В чем же именно проиграл СССР Западу? Ваше мнение, в двух словах?
– В застывшей идеологии и подборе руководящих кадров. Особенно в последнем. Вы не оставили системы, обеспечивающей приход правильных людей на руководящие посты. С этого все и пошло.
Сталин, видимо, остался доволен четким ответом Воронова, потому что взглянул на него с интересом и спросил:
– Расскажите о себе, Андрей. Кем вы были там?
– Там я немного старше, чем здесь. 27 лет. Окончил авиационно-технологический институт, отслужил положенный год в армии на должности инженера по эксплуатации самолетов. После работал два года на авиационном заводе. Низкая зарплата, ушел. Окончил курсы менеджеров… ну то есть управленцев, – поправился Воронов, заметив непонимающий взгляд вождя. – Устроился в фирму по импорту станков и прочего промышленного оборудования. Недавно стал начальником отдела. Хорошо владею английским. В свободное время увлекался историей авиации и вообще историей, в частности военной.