Вот ведь какие чудеса случались на нашей земле.
Но нет худа без добра, как говорится: вся эта история пробудила во мне живейший интерес к истории авиации, очень захотелось узнать о наших предшественниках, заглянуть, насколько это возможно, в лица людей, что стояли у истоков летания, хотелось догадаться, что они чувствовали, о чем думали, когда, рискуя жизнью, начинали восхождение в небо.
Возможно, не все со мной согласятся, но я так думаю: потребность человека в крыльях — производная от нашего неосознанного стремления к свободе. Отрываясь от тверди, возносясь над миром, перенасыщенным правилами, установлениями, условностями, человек вдруг ощущает: вот теперь я — это я! На высоте в одиннадцать тысяч метров, на пороге стратосферы, насколько я замечал, когда за остеклением кабины лютует смертельный мороз, когда в разреженном ледяном воздухе без кислородной маски не продержаться и трех минут, никому в голову не приходит склочничать, интриговать, сочинять анонимки... Полет делает человека лучше.
Клянусь, человек на крыльях приближается к Богу!
Собирая этот альбом, я думал: взгляните на эти лица, и вы обязательно убедитесь — это правда!
И
Из четверых сыновей преподобного Мильтона Райта два брата — Вильбур и Орвил живут в сознании людей как одно лицо — Братьярайт. Почему так получилось? Ведь братья даже не близнецы. Вильбур был на четыре года старше Орвила, и характеры разные, и внешне совершенно не похожи были... Братьев связали крылья, те, что однажды, в мальчишескую еще пору, захватили воображение и толкнули их на рисковые эксперименты, терпеливые совместные поиски, на годы упрямой работы, пока 17 декабря 1903 года в 10 часов 35 минут не был совершен первый свободный двенадцатисекундный полет над дюнами Кити Хаука, близ рыбачьего поселка в штате Огайо...
БРАТЬЯ
РАЙТ
Предлагаемый вашему вниманию снимок сделан в то самое утро, когда Орвил оторвался от земли, и Вильбур бегом сопровождал брата, (следующий снимок)
Так это начиналось — секунды, метры, запечатленные мгновения.
Райты не отличались разговорчивостью. Все их биографы единодушно отмечают сдержанность братьев, стремление к уединению, но мне почему-то представляется — их осторожная молчаливость не от сути, а больше камуфляж. Этот имидж — затворников и молчунов — выбран обдуманно, он помогал делу, сосредоточенности на главном. Ну может ли настоящий молчун выдать такое: "Единственная говорящая птица — попугай, и принадлежит она к птицам, летающим невысоко". Это подлинные слова Вильбура Рай
та. А вот еще: "Молодые птицы часто перекувыркиваются через голову, пытаясь неудачно спуститься на землю по ветру. Старые птицы никогда этого не делают. Было бы хорошо для нас, насколько возможно, следовать их примеру". Согласитесь, и эти слова, заимствованные из частного письма Райта, не пахнут угрюмостью!
Известно, оба Райта оставались всю жизнь холостяками, и это обстоятельство биографы пытаются связать с нелюдимостью Райтов, но мне кажется, и тут есть некото-
 |
|
Вильбур и Орвил Райты |
рая натяжка. Скорее, им, одержимым полетами, прежде всего не хватало времени на устройство матримониальных дел. Во всяком случае, кто-то из братьев острил: я не женюсь, потому что содержать жену — дорогое удовольствие, на полеты и на супругу — не хватит...
Увлечение полетами началось со знакомства с идеями Отто Лилиенталя - человека-птицы, летавшего на крыльях, очень напоминавших нынешний дельтаплан. Правда, пробиться к этим, казалось бы, таким простым крылышкам было ох как не просто. Годы проб и ошибок, долгие тренировки на планере, напоминавшем коробчатый воздушный змей, мучительные попытки овладеть методом расчета крыльев, постройка аэродинамической трубы, продувка в ней моделей... Сколько же ушло труда на то, чтобы приблизиться к самолету!
И вот случилось — полетели. Задокументировали полет свидетельскими показаниями, фотографиями и... все равно напоролись на глухую стену недоверия: этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Любопытно, когда лед недоверия был все-таки взломан, и весь мир вынужден был признать — Райты летают! -их немедленно обвинили в том, что честолюбивые авиаторы скрывали свои секреты, намеренно прятались от людей в глуши, и если не сразу получили признание, то исключительно по собственной вине.