Браун в это время полз по крылу к мотору, вот почему я отметил в самом начале: "Вими" был, слава богу, бипланом". Будь машина лишена стоек и расчалок, Брауна с крыла просто бы сдуло. Его израненные на войне ноги, не вполне подчинявшиеся хозяину и в обычных условиях, тут тем более затрудняли дело. Но выбора не было. Браун добрался до мотора, счистил ножом лед с карбюратора и вернулся в кабину.
Полет продолжался, но до рассвета штурману при-
шлось еще четыре раза выбираться на плоскость, ползти к мотору, счищать с карбюратора лед.
Наконец рассвело. Если не подвел компас, если ветер соответствовал расчетному, вот-вот должна была появиться желанная земля Альбиона. Мотор подбарахливал, но тянул.
Земля! Ветер поработал славно, горючего им хватило бы до самого Лондона, но Алкок заторопился с посадкой. Он опасался конкурента, вполне вероятно вылетевшего за ним следом. Было бы до смерти обидно уступить гипотетическому противнику-невидимке 10 ООО так трудно доставшихся экипажу фунтов стерлингов. Присмотрев с воздуха вроде бы ровный, покрытый яркой зеленью луг, Алкок решительно снижается близ радиостанции Клифленда, вот уже колеса "Вими" гладят траву и... увязают в болотистой почве. Как свидетельствует снимок, посадка получилась не очень элегантной, с упором на нос, но экипаж остался невредим и был, понятно, счастлив.
Англия хорошо встретила победителей: они получили приз, пресса была в восторге, встречавшие сограждане ликовали. И все-таки должного звучания это событие не получило: люди в своей массе просто были еще не готовы в полной мере оценить содеянное Алкоком и Брауном. А для чего они так страшно рисковали? Кому он нужен, перелет через океан? Очень немногие могли тогда предвидеть, что Алкок и Браун не просто долетели из Америки до Старого света, а распахнули двери перед всеми будущими рейсами пан-Америк, люфтганз, аэрофлотов и прочих авиакомпаний. В ту эпоху уже существовал воздушный флот, но еще не народился воздушный транспорт.
Что сказать в заключение?
Алкок и Браун заслужили добрую память, их должны чтить все пассажиры всех трансатлантических линий, не говоря уже о командирах кораблей, что ежечасно и круглосуточно перелетают с материка на материк. Кстати, и старик "Вими" достоин почтения: машина очень долго не старилась, пролетела из Англии аж до самой Австралии, а потом верой и правдой служила в летных училищах до 1930(!) года.
Не будем же Иванами (Джонами), не помнящими родства, нашего — авиационного родства ! Согласны?
Наверное, нет ничего банальнее, чем снова и снова рассуждать о быстротечном мелькании жизни и сокрушаться о минувшем, вроде бы давно пора привыкнуть и смириться. И все-таки смотрю я на этот безукоризненный боевой пеленг американских истребителей — снимок двадцать девятого года, — и невольно в голову ударяет: а ведь всего каких-нибудь двадцать лет назад Блерио понаделал шума на весь свет, перелетев через Ла-Манш, это казалось немыслимым, невозможным, запредельным. А спустя десять лет после полета Блерио в Англии, Германии, США, Франции начали совершаться регулярно почтово-пассажирские полеты. В обиход незаметно встроилось новое понятие — расписание полетов! Приплюсуем еще десяток лет, сместимся в эпоху, запечатленную на этом снимке, и вообразим: До-Х, пассажирский гидросамолет, сконструированный и построенный для дальних рейсов, поднимет зараз сто воздушных путешественников. Вот ведь как отрабатывались рекорды, подобные броску Алкока и Брауна через Атлантику. Широко шагали наши предшественники, однажды позволившие себе подняться в небо.
Может быть, стоит прибавить еще десяток лет, взглянуть, что там? Год 1939. Еще жив Орвил Райт, а в воздух уходит Не-176 - экспериментальный самолет с жидкостным реактивным двигателем, предтеча истребителя-перехватчи-ка, сверхмашины... Не странно ли — люди вроде бы и не заботятся вовсе, куда ведет их пытливый человеческий ум, на что они расходуют силы души, неисчерпаемые резервы интеллекта?
Здорово сдавали зачеты наши предшественники: по всем дисциплинам никак не меньше четверки, только поче-му-то не тому учились.
Неужели и мы, прошедшие сквозь вторую мировую войну, уйдем, так и не сняв с вооружения ненависть?
Снова и снова вглядываюсь в лица, представленные в альбоме: вполне приличные, вызывающие доверие, располагающие к себе родственники глядят на меня. Как же так получилось? Страшноватое наследство они нам оставили... Давайте вместе думать, что же теперь нам делать, чтобы не повторять пройденное?