Дядя Чейз встает на ноги так быстро, что это заставляет меня ахнуть и сделать шаг назад. И когда он достает из-за спины глок, прежде чем направить его на меня, я чувствую, как у меня немного сжимается горло.
–Ты будешь держать свой сучий рот на замке, ты, блядь, слышишь меня? - Он подходит ко мне ближе, и я, в свою очередь, отступаю.
–Опусти пистолет, Чейз, - предупреждает Дорран и придвигается ко мне всем телом. - Я больше не буду просить.
–Ты бы не захотел, потому что, если ты это сделаешь, я снесу ей гребаную башку, и я не буду колебаться.
Дорран придвигается ко мне еще ближе, но ничего не делает.
Дядя Чейз ухмыляется и смотрит на меня.
–Я так гордился тобой, - шипит он. –Я так гордился женщиной, которой считал тебя. Красивая, живая, беззаботная, обаятельная – вот те термины, которыми я всегда тебя называл, но теперь я понимаю, как чертовски ошибался. ‐ Он фыркает и подносит глок поближе. –Ты была величайшим созданием, созданным твоей матерью и мной. По крайней мере, именно такой ты была для меня – моим сокровищем, моим наследником; источником продолжения рода Адлеров. Миранда не разделяла моего энтузиазма по этому поводу, но я был так счастлив, когда ты родилась. Ты была для меня всем, вплоть до того момента, когда решила забрать у меня то, что значило для меня больше всего. - Он насмехается надо мной, и у меня внутри все переворачивается.
Вам знакомо это чувство, когда кажется, что земля в буквальном смысле уходит у вас из-под ног? Да, именно это я испытываю прямо сейчас. Потому что то, что только что сказал дядя Чейз, не имеет никакого смысла.
–Ты... - Я сглатываю, затем слегка качаю головой. –Что ты только что сказал?
Его смех короткий, угрожающий.
–Я твой папочка, сладкая горошинка, - подтверждает он, насмешливо используя ласковое обращение. –Ты действительно думала, что у твоей матери был роман по пьянке на одну ночь и в итоге она забеременела тобой? - Он хихикает. –Сигнетт, ты моя дочь, а не случайного прохожего.
Я внезапно не могу дышать; мне кажется, что я тону. Рядом со мной Дорран застыл, что означает, что даже он шокирован тем, что только что открылось. Мейв и остальные хранят молчание, но воздух в фойе становится невероятно плотным.
–Ты лжешь, - говорю я, затем делаю глубокий вдох. - Ты лжешь мне.
–Я трахнул свою сестру, чтобы сохранить нашу родословную в безопасности, Сигнетт. Называй это старомодным или испорченным, мне все равно. Ты моя дочь, и это правда.
–Тогда почему бы тебе не рассказать мне об этом? - Я шмыгаю носом и понимаю, что плачу.
–Это была незначительная деталь, - говорит мне мой отец. –Я не думал, что тебе обязательно это знать.
–Ты не думал, что мне необходимо было знать... ‐ Я хихикаю, но в этом нет юмора. –И кто, черт возьми, дал тебе право решать это, а? Как ты мог скрывать это от меня и притворяться все эти годы, как будто ты не скрывал самый большой чертов факт обо мне? - Я смахиваю слезы и указываю на него пальцем. –Ты эгоистичный, коварный кусок дерьма, и ты заслуживаешь падения гораздо худшего, чем то, которое получила мама.
Он обхватывает мой затылок и сжимает мои волосы в кулак, заставляя меня вздрагивать.
–Ты всего лишь невежливая маленькая шлюшка, которая любит разыгрывать жертву всякий раз, когда тебе это нравится, - хрипит он, затем дергает меня за волосы. –Ты не будешь... ‐ Он останавливается, когда Дорран хватает его за воротник и практически оттаскивает от меня.
Раздаются приказы, и стук шагов становится все ближе. И затем – как будто приливы и отливы полностью изменились – наступает полный хаос, разрушающий все вокруг меня.
67.
Пронзительный звук выстрела достигает моих ушей, как раз в тот момент, когда Варша кричит:
–Дорран, нет!
Я смотрю на него и вижу, что он едва не был застрелен моим отцом.
Мейв тянет меня назад, и когда я борюсь с его хваткой, он усиливает ее и тянет меня назад еще дальше.
–Не пытайся наделать глупостей, - говорит он мне. –Дорран знает, что делает; я, блядь, не могу позволить тебе пострадать.
–Я говорил тебе не трогать ее! - Дорран плюет в папу, затем бьет его кулаком в живот.
Он наклоняется вперед, но на удивление быстро восстанавливается.
–Стойте, мать вашу, на месте! - Говорит Джейс охранникам. –Или мой брат вскроет этого старого ублюдка прежде, чем кто-либо из вас успеет моргнуть.
Они выглядят неуверенными, но когда папа кивает им, они отступают.
–Ты забываешь свое место, Дорран, - говорит он, затем стонет и кладет руку на живот. –Ты забываешь, кто обеспечивал тебя и твоих питомцев все эти годы.
–За то, что проветриваешь свое грязное белье, чтобы твои наманикюренные пальчики оставались чистыми? Поверь мне, Чейз, я знаю. ‐ Дорран бросается отцу в лицо. –Но дело в том, что Сигнетт значит для меня больше, чем ты или твои деньги. Она дополняет меня. Это то, на что никто и никогда не был способен.
–Она станет твоим концом; концом всего, что ты создал для себя, и всего, чем ты являешься.
–О, Чейз. ‐ Дорран улыбается, затем хихикает. –Положи меня в гребаную могилу и смотри, как я возвращаюсь к жизни с малейшим вздохом, который она делает от моего имени. Сигнетт - это мое начало, и если ей суждено стать моим концом, то я уйду чертовски счастливым человеком, уверяю тебя.
Папа разглядывает его, затем наклоняет голову набок.
–Нет, если я убью ее первым. ‐ Он направляет глок на меня, и прежде чем я понимаю, что происходит, он стреляет в мою сторону.
Я втягиваю воздух и жду удара, боли, но этого не происходит. То, что происходит вместо этого, гораздо более мучительно, чем я когда-либо могла себе представить, что такое пулевое ранение.
Мейв встал передо мной, и я смотрю, совершенно обескураженная, как он получает пулю, которая предназначалась мне, прямо в центр своего горла. Она выходит через заднюю часть его шеи, и когда из меня вырывается крик, он падает на пол с тяжелым стуком.
–Ублюдок! - Дорран кричит, и я вижу вспышку, когда он бьет моего отца в челюсть, но я слишком сломлена, чтобы что-то сделать, кроме как упасть на колени перед Мейвом.
Перед его телом.
–Мейв…- Я встряхиваю его, но он не реагирует на меня.
Он всегда откликается на меня.
Мое зрение затуманено; я дрожу с головы до пят. Меня тошнит, но мне также нужно, чтобы он, блядь, ответил мне.