Она этого не делает и продолжает смотреть на улицу позади меня.
–Сигнетт. ‐ Я провожу подушечкой большого пальца по ее щеке. –Посмотри на меня, пожалуйста.
Это что-то меняет в ней. Она переводит свой взгляд на мой, и когда я изучаю ее лицо, открытость на нем, я выдыхаю и говорю слова, которые, как я уже давно знал, были правдой.
–Я люблю тебя. ‐ Я притягиваю ее ближе к себе и наблюдаю, как она резко вдыхает в ответ. –Я чертовски люблю тебя, Сигнетт Адлер, и я не смогу ничего из этого сделать без тебя. Жить, дышать, функционировать – ничего из этого. Мне нужно, чтобы ты была рядом со мной на каждом шагу этого пути, поэтому я хочу, чтобы ты взяла себя в руки и перестала жалеть нас обоих. Это никому не поможет, и это не лучший способ почтить Джейса и Маверика. Так что да, нравится тебе это или нет, ты застряла со мной, а я слишком чертовски эгоистичен, чтобы позволить тебе навредить себе.
Она обхватывает мое запястье одной рукой, а другой сжимает в кулаке перед моей футболки. Она выглядит ошеломленной, почти шокированной.
–Скажи это еще раз, - хрипит она, затем шмыгает носом.
Я наклоняюсь и касаюсь своим носом ее носа, убедившись, что не отрываю от нее глаз.
–Я люблю тебя, - повторяю я про себя. –Я думаю, что уже некоторое время люблю тебя, но я продолжал отталкивать эту мысль, боясь поторопить тебя с этим. Каждый раз, когда я чувствовал, как мое тело гудит в твоем присутствии, или ощущал приятную тяжесть на груди, когда ты была рядом, я знал; знал, что, черт возьми, это значит. И как бы сильно я ни ненавидел этот термин за ту власть, которую он имеет над нами, я не могу отрицать, что чувствую это к тебе. Я влюблен в тебя, и это чувство никогда не пройдет, потому что оно проникло в каждую клеточку моего существа.
Она смеется, а потом плачет. Она крепче сжимает в кулаке мою футболку, затем наклоняет голову набок и целует меня в губы.
–И я люблю тебя. Я знала это с той ночи, когда ты отвел меня на тот холм после того, как Варша убила Гэвина. Ты сказал мне тогда, как любовь сделала тебя слабым, но все, о чем я могла думать, это о том, насколько я стала сильнее, просто зная, что люблю тебя. Ты помогаешь мне летать, Дорран, и это то, за что я всегда буду благодарна.
Слышать, как она говорит такие вещи, ошеломляюще. Это захватывающе и пугающе, и я никогда не устану от этого, несмотря на то, что знаю, что я не вполне этого заслуживаю.
–Это все из-за тебя, - говорю я ей. –Это всегда была ты. То ли из-за того, что ты пережила жестокость своей матери, то ли из-за того, что противостояла ей. Было ли это окончанием жизни Райли из-за его намерений по отношению к тебе или убийством твоего отца за то, что он отнял у нас с тобой, ты сделала все это сама, Сигнетт. И как бы мне ни хотелось приписать тебе твою силу, я не буду, потому что ты – сила природы, за которой я более чем счастлив стоять, а не затмевать.
Она берет мое лицо в ладони и тянет меня вниз, чтобы поцеловать, а я обнимаю ее за талию и целую в ответ.
Она запускает пальцы в волосы у меня на затылке, и мое тело гудит от давления.
–Обещай мне, что ты никогда не бросишь меня, - приказывает она в перерывах между поцелуями.
–Никогда. И если я когда-либо произвел на тебя такое впечатление, тогда прости. ‐ Я прижимаю ее тело к своему. Мы так близки, что дышим одним дыханием. Это идеально. Это все.
–Нет... ‐ Она открывает рот и целует меня сильнее, и я могу только не отставать от нее. –Я люблю тебя, Дорран.
–Я люблю тебя, Маленький Лебедь.
Дождь снова усиливается, но мы с Сигнетт продолжаем держаться друг за друга. Пока у меня есть она, а у нее есть я, мы можем справиться с чем угодно вместе. Сломленная, избитая и в синяках – она для меня все, и я могу только надеяться, что меня для нее достаточно.
Ущербная принцесса и ее Кровавый принц – о нас мало кто знает, но, возможно, однажды они узнают. Может быть, кто-нибудь напишет нашу историю на страницах, и если они это сделают, интересно, найдет ли она отклик у тех, кто ее прочитает.
Не каждая история любви написана кровью, но моя и Сигнетт - да. И это нормально, потому что это наша искаженная реальность – единственная, которую мы знаем.
Единственная, которую мы всегда будем знать.
Эпилог
1 год спустя
Я кладу руку поверх надгробия, затем сажусь рядом с ним. Я кладу перед ним розовую розу, которую держу в руках, затем нюхаю, чтобы избавиться от ощущения жжения в носу.
–День 365й без тебя, - начинаю я, затем сглатываю. –Все еще не стало легко, но я обещаю тебе, что я пытаюсь. ‐ Я бросаю взгляд на надпись на надгробии и перечитываю ее снова и снова, пока она не начинает расплываться, и у меня нет другого выбора, кроме как отвести взгляд.
В память о
Маверике Юстиниане Констансе
1982 — 2023
Защитник. Друг. Профессионально закатывал глаза.
Именно сегодня, год назад, Дорран потерял Джейса, а я потеряла Мейва. Мы вдвоем не торопились, и хотя это был нелегкий процесс, мы делаем все, что в наших силах.
Я смотрю вперед, щурясь от солнечного света, и вижу, что Дорран, Варша, Алекс и Соло преклонили колени вокруг могилы Джейса. Дор и Соло кажутся мрачными, но Алекс и Варша – они выглядят совершенно удрученными.
Похоронить Джейса вместе с его семьей было невозможно, поскольку он порвал с ними связи много лет назад. И, поскольку у Мейва не было собственной семьи, его и Джейса похоронили в нескольких футах друг от друга.
Я снова шмыгаю носом и улыбаюсь, глядя на могильный камень.
–Помнишь того парня-строителя, о котором я тебе рассказывала? - Я хихикаю, затем щелкаю указательным пальцем по крошечному кусочку щебня. –Вчера я попросила его починить столешницу, потому что она выглядела не так, как я хотела, и когда я обернулась, клянусь, я услышала, как он назвал меня угрозой. ‐ Я смеюсь, но это превращается в рыдание. –Черт, я скучаю по тебе, Мэйв. ‐ Я закрываю глаза и хочу, чтобы слезы прекратились, но они не останавливаются. И когда мягкий, как перышко, ветерок касается моей влажной щеки – почти как ласка, – я делаю глубокий вдох и открываю глаза. Холод пробегает по моим костям, оставляя меня ошеломленной.
После того, как смерть моего отца стала прошедшей новостью в прошлом году, и Романа назначили новым сенатором, мы с Дорраном решили покинуть Риверсайд. Жизнь в городе, где мы потеряли почти все, не сотворила чудес ни с одним из нас, поэтому я продала оба поместья Адлер, а Дорран продал «Finesse», и мы переехали в Анахайм, Калифорния. И, поскольку Дорран вновь открыл «Finesse» в Анахайме, Варша и Алекс присоединились к нам.