–Будь по-твоему. ‐ Я повернул ручку и отошел от раковины, затем подошел к шерифу Соло, прежде чем заложить руки за спину.
–Ты не хочешь рассказать мне, что здесь произошло? - спросил он.
–Если я это сделаю, изменит ли это то, что должно произойти со мной? - Возразил я.
–Безусловно. Если ты еще не сделал этого...
Я фыркнул, обрывая его.
–Чувак, если ты думаешь, что я этого не делал, - я кивнул в сторону холодного, жалкого тела мамы, - тогда тебе серьезно нужно, блядь, уйти на пенсию.
Шериф надел наручники на мои запястья.
–Если ты пытаешься спасти кого-то...
–Это должно было быть сделано, - снова прервал я его, затем уставился на лужу крови на полу. –Я должен был это сделать; у меня не было другого выбора. Я устал от этого – так чертовски устал от боли, синяков, оскорблений. Эти... эти изнасилования… ‐ я сглотнул и моргнул, когда у меня защипало глаза. –Я больше не мог этого выносить. Это должно было закончиться – все. Но этого не произошло бы, пока она была жива. ‐ Я немного посмеялся. –И вот, я изменил это.
Я услышал, как шериф Соло прерывисто вздохнул позади меня.
–Ну что ж, - сказал он и затянул наручники на моих запястьях.
Я закрыл глаза, когда удушающая сталь впилась в мою кожу, и улыбнулся, когда шериф начал зачитывать мне мои права.
У вас есть право хранить молчание...
Ты слышишь это, мама? Я подумал про себя. Тишина. Покой.
Возмездие.
18. Прошлое
2008 Год
Мои босые ноги коснулись холодного пола, когда я вошел в офис шерифа. Воздух вокруг меня был слегка прохладным, а в офисе пахло смесью пота и чистящих средств.
Настойчивая болтовня, наряду со случайными помехами радиоприемников, включавшихся каждые несколько секунд, заполнила тесную комнату, и когда шериф Соло повел меня дальше в большую зону – обхватив рукой мою левую руку, – я заметил вопросительные взгляды помощников шерифа, брошенные на меня. Я понял, что, несмотря на то, что они видели много странного дерьма в своей работе, они не должны были видеть подростка, одетого как девочка, в качестве заключенного. Я мог только представить, какие сценарии и предположения они, должно быть, создали в своих безвкусных головенках, когда я проходил мимо них. Их любопытные глаза прошлись по мне – веселье и замешательство ясно читались на их лицах, – что только заставило меня усмехнуться.
Я подмигнул паре помощников шерифа сзади, которые хмуро посмотрели на меня и вернулись к тому, чем они занимались, прежде чем решили пялиться на меня, как на улику или что-то в этом роде.
Придурки.
Но я думаю, что не у всех была способность демонстрировать сопереживание. Большинство людей видят только внешность человека и составляют о нем в своем воображении полную биографию, но они не в состоянии понять, откуда взялся этот человек.
Как сказал Шерлок Холмс, написанный Артуром Конаном Дойлом: Вы видите, но не понимаете.
Это именно то, что делает большинство людей. Они видят вас, они судят вас и формируют мнение о вас, даже не открыв рта, чтобы объясниться.
Такова жизнь, я полагаю.
Шериф Соло увел меня подальше от любопытных глаз в чуть более темную и прохладную часть офиса. В этой комнате были стены из шлакобетона, пол, выложенный белой плиткой, и в два раза больше камер, чем в главном офисе.
Там были две очень большие, очень вызывающе мрачные на вид камеры, и моя кожа покрылась мурашками при мысли о том, что мне придется находиться внутри одной из них.
В одном углу был установлен стол с компьютером и еще каким-то дерьмом, за которым сидел недовольный помощник шерифа. По изгибу его верхней губы и сведенным бровям было ясно, что он хотел быть где угодно, но не в этом замкнутом пространстве, и, честно говоря, я мог понять, потому что, о мой Бог, вонь в той комнате была в лучшем случае ужасающей. Это вызывало у меня тошноту; заставляло мой чертов нос гореть. Я был в нескольких секундах от того, чтобы рухнуть на пол, и это о многом говорит, потому что я из тех ублюдков, у которых встает от запаха крови.
Шериф Соло остановился перед камерой, которая находилась в левой части комнаты, затем отпустил мою руку и начал отпирать ее.
–У нас сегодня вечером полный зал, малыш, так что тебе придется приспособиться, - сказал он, затем мотнул головой в сторону другой камеры, где было полно людей, с которыми я бы предпочел не находиться в непосредственной близости.
Из-за проклятого запаха, конечно.
Когда я не ответил ему, шериф закатил глаза, снял наручники с моих запястий и практически втолкнул меня в удивительно пустую камеру.
Я повернулся, как раз когда он закрыл дверь и запер ее с громким лязгом.
Я обхватил пальцами прутья и переступил с ноги на ногу.
–Итак... тогда это прощание, - сказал я ему.
Он устало вздохнул и покачал головой, глядя на меня.
–Ты - проблема, ты знаешь это?
Я ухмыльнулся.
–Конечно.
Он прищелкнул языком, затем быстро взглянул вбок, прежде чем наклонился поближе к камере.
–Дай мне несколько часов, - прошептал он, и выражение его лица смягчилось, когда он слабо улыбнулся. –Я вернусь за вами обоими.
Я уставился на него в замешательстве.
–Чт... ‐ Я закрыл рот, когда он быстро кивнул мне и отошел от меня, прежде чем я смог спросить его, что он имел в виду.
Тогда ладно.
Вздохнув, я отошел от решетки и уже собирался сесть, когда голос остановил меня на полпути.
–На твоем месте я бы этого не делал.
Я обернулся так быстро, что немного споткнулся. Мое сердце билось в моем гребаном горле, когда я смотрел на фигуру, сидящую напротив меня – с затылком, прислонившимся к стене позади него, его колени были согнуты, а предплечья покоились на них, и на его молодом лице играла озадаченная улыбка.
Неудивительно, что шериф Соло сказал, что вернется за двумя нами.
–Возможно, я помочился вон там на пол, а возможно, и нет, просто чтобы позлить дежурного снаружи, - сказал мне парень.
Я сглотнул и выпрямился, затем прошел дальше в камеру.
–Ты чертовски напугал меня, чувак, - сказал я ему.
Он усмехнулся и поднял руки.
–Извините. ‐ Затем он указал на пустое место рядом с собой. –Давай, присоединяйся ко мне.
–Как по-рыцарски, - съязвил я, затем устроился рядом с ним.
–В конце концов, я настоящий джентльмен, - сказал он и ухмыльнулся, когда я посмотрел на него.