— Тому, что зарыто в землю, приличествует молчание.
Но мать было не остановить:
— Когда Ледер издохнет, его нужно будет похоронить задницей вверх, чтобы всем было ясно, чем зарабатывал себе на жизнь этот адуламитянин![98] В Вене мерзавец не обошел стороной ни одного притона! И с чего это ты замазываешь теперь штукатуркой его похождения? Ведь это Ледер, никто другой, совратил Абале Ципера и утащил его в свои объятия от молодой жены, которая до сих пор не оправилась от позора.
— Хватит, хватит! — глухо сказал отец и закрыл лицо руками. — Ведь и ты, в конце концов, понимаешь, что ребенок должен относиться с почтением к своим учителям…
Ни он, ни мать не знали тогда, что Ледер сам рассказал мне кое-что о тех днях в нашу вторую встречу, состоявшуюся примерно за год до этого разговора.
Через неделю после нашей первой встречи у здания «Сансур» я снова увидел Ледера, теперь уже во дворе своей школы, где он стоял, поджидая меня. Я заметил его из окна еще во время урока Торы, на котором наша учительница госпожа Шланк рассказывала о совершавшихся с помощью птиц колдовских ухищрениях Балака[99]. Пышные рукава ее платья ходили волнами, когда она взмахивала руками с короткими, крепкими пальцами, в тот час таинственно напоминавшими когти хищной птицы. Учительница показывала нам, как Балак хватает зазевавшуюся в траве птицу, подбрасывает ее в воздух, а затем запускает в клетку, где перед ней совершается воскурение, заставляющее ее подать голос.
Закрытые тетради лежали перед нами на партах. Классную комнату заполнял громкий голос учительницы, с большим пафосом излагавшей события, случившиеся в тот день на горе Пеор[100]. Госпожа Шланк встала со своего места, стряхнула с юбки остатки мела и повела речь о том, как огорчился Балак, увидев, что выпущенная им птица распустила крылья над пустыней и безвозвратно улетела ввысь, преследуемая пламенем, которое касается ее крыл, но не может ее остановить.
Эту часть своего рассказа она сопроводила широким движением руки в сторону распахнутого окна, за которым виднелись высокое небо, промытое недавним дождем, и линия горизонта над Армон-ѓа-Нецивом[101] с клубящимся там, вдали, шлейфом серого дыма. Внизу среди луж расхаживал Ледер. Время от времени он останавливался и что-то чертил на мокрой земле кончиком своего зонта.
Учительница, вернувшаяся тем временем на свое место, сообщила, что Балак был хитрым злодеем и что он хорошо знал, чем соблазнить Бильама, который хоть и был величайшим пророком народов мира, оставался легкомысленным разгильдяем. Он отрастил себе чуб и сквернословил, а это, разумеется, помогло Балаку, умевшему заколдовывать птиц, увлечь и его своей безумной затеей. Но моего внимания не привлекали тогда ни рассказ учительницы, ни танцовщицы в лиловых кринолиновых юбках, которых рисовала на обложке своей тетрадки с надписью «Тора» моя соседка по парте Тхия Раппопорт. Едва дождавшись перемены, я выбежал вместе со всеми на залитый светом двор.
Ледер дожидался меня под гранатовым деревом. Прикрыв глаза ладонью от солнца, он пристально осматривал толпившихся во дворе учеников и, заметив меня, быстро подошел и воскликнул:
— Баркай! Баркай![102]
Вслед за тем Ледер протянул мне руку и сказал, что он, разумеется, знает, что меня не зовут Баркай, но ведь всякому просвещенному человеку известно, что это слово состоит из тех же букв, что и «Эврика!»[103], знаменитое восклицание Архимеда, означающее по-гречески «Я нашел!» и произнесенное великим ученым в тот момент, когда ему открылось, что при погружении в жидкость тело теряет в своем весе столько же, сколько весит вытесненная им жидкость.
— Тебе многому еще нужно учиться, — заявил Ледер отеческим тоном, и тут же поинтересовался, кто у меня учительница.
— Госпожа Шланк.
— Цецилия Шланк? — переспросил Ледер.
— Нет, Цила Шланк, — поправил я его.
Ледер, удержавшись от более смачного ругательства, сказал, что ее девичья фамилия Шланк точно выражает суть ее семейства, в котором все как один — сущие змеи и аспиды[104], но свое имя Цецилия она сменила на Цилу, выйдя в Вене замуж за раввина Ципера. Брак их, однако, распался через полтора года, поскольку она, как выразился Ледер, «не была из самых прилежных учеников основоположника движения муса́р рабби Исраэля Салантера»[105].
Положив руку мне на плечо, Ледер потихоньку отталкивал меня от тропы, ведущей к пруду Мамилы[106], и продолжал свой рассказ. Он встретил сладкую парочку в Вене в начале двадцатых годов. Абале Ципер, с которым Ледер был знаком со времен своего иерусалимского детства, прилежно занимался в раввинской школе, черпая премудрость Торы из уст раввина Хаюта, а Цецилия Шланк — лембергская мадам[107], как назвал ее Ледер, — тем временем кружила головы местным деятелям «Поалей Цион»[108] и повсюду таскалась за ними.
98
Адулам (Одоллам) — многократно упоминаемый в Танахе город в Иудейской низменности. После продажи Йосефа в рабство Йеѓуда, отделившись от своих братьев, поселился вблизи Адулама, и здесь происхождение из этого города, вероятно, фигурирует как метафора дурного соседства, дурной компании.
99
Балак бен Ципор (Валак, сын Сепфора) — упоминаемый в книге Бемидбар (Числа) моавитский царь, испугавшийся появления у своих границ сынов Израиля, шедших из Египта в Землю обетованную, и нанявший прорицателя Бильама (Валаама), чтобы тот проклял Израиль. Имя отца Балака означает «птица», что и нашло выражение в упоминаемом здесь истолковании.
100
Одно из мест, упоминаемых в повествовании о безуспешных попытках Балака добиться от Бильама нужного ему проклятия.
101
Армон-ѓа-Нецив — бывший дворец Верховного комиссара подмандатной Палестины, ставший затем штабом ООН на Ближнем Востоке; дал название прилегающему к нему району в юго-восточной части Иерусалима. В описываемый период находился в демилитаризованной зоне между границами Израиля и Иордании.
102
Это слово, означающее «первые лучи солнца» или «утренняя звезда», приводится в Талмуде как восклицание, котором в Храме оповещали о наступлении времени утренней службы.
105
Исраэль Салантер (1810–1883) — знаменитый литовский и позже прусский раввин. Созданное им и получившее широкое распространение в ортодоксальных еврейских кругах движение муса́р («этика») постулировало чрезвычайно серьезное отношение к вопросам личной морали.
106
Древний прямоугольный водосборный резервуар, созданный в бывшей каменоломне, находящийся в центральной части современного Иерусалима, вблизи квартала Мамила, и впечатляющий своими размерами: 97 на 65 метров при глубине 6,6 метра.
107
Лемберг — название города Львова, когда тот был частью австрийской провинции Галиция и Лодомерия.
108
«Поалей Цион» («Рабочие Сиона») — сионистское социалистическое движение, возникшее в 1898 г. и разделившееся позднее на многие фракции, часть из которых составили впоследствии, вместе с другими левыми сионистскими группами, основу возглавлявшейся Давидом Бен-Гурионом Рабочей партии Эрец-Исраэль (МАПАЙ).