Чувствуя, что у меня закружилась голова, я осматривал комнату, переводя взгляд с одного предмета на другой. Ожидавший моей реакции Ледер напевал у меня за спиной:
В углу комнаты, между двух перпендикулярных друг другу окон, стоял портновский манекен, на котором висел полувоенный френч цвета травы, с коричневыми воротником, погонами и застежками. Работа над ним, очевидно, продолжалась, поскольку он был сшит наметочным белым стежком. Я ощупал манекен и зеленый берет, наброшенный на выпиравшую из него сверху гладкую деревянную болванку. К берету была прикреплена булавкой самодельная кокарда с эмблемой, которую я уже видел на лацкане ледеровского пиджака в кафе «Вена»: парусный корабль с увенчанной лучащимся глазом мачтой. Надев берет себе на голову, я повернулся к Ледеру.
Тот прекратил пение и сказал, что форма продовольственной армии мне очень идет.
— Мы пока что подпольная армия, — добавил он. — Но в тот день, когда мы предъявим себя народу и объявим массовый призыв в наши ряды, нам будет нужно обеспечить призывников униформой.
Затем Ледер ткнул пальцем в манекен и сообщил, что предложенный им проект униформы успешно реализуется благословенными ручками портнихи Багиры Шехтер.
Поправив стоявшую под портретом седовласого мыслителя скамейку, он предложил мне сесть, но сам по-прежнему расхаживал по комнате, время от времени выглядывал в окно и, похожий на дирижера духового оркестра, ловко крутил в пальцах тонкую, гибкую трость. Улица Давида Елина, которую я хорошо знал с тех пор, как стал ходить с отцом в синагогу, выглядела отсюда необычно: из окна ледеровской квартиры она казалась таинственной и утонченной. Через чуть запотевшие стекла виднелись старые зеленые кипарисы, отражения каменных зданий розовели на мокром асфальте. Нечто подобное я случайно увидел впоследствии на картине Альбера Марке «Набережная Конти в дождь».
Резкий хлопок разорвал воздух возле моего уха. Ледер засмеялся и сказал, что вот я опять, как это свойственно иерусалимцам, предаюсь своим грезам. Коснувшись тростью берета у меня на голове, он спросил, понял ли я значение рисунка на его кокарде. Я предположил, что это эмблема судоходной компании, на одном из кораблей которой он прибыл когда-то в Европу, и мое предположение снова заставило Ледера засмеяться. Он в очередной раз презрительно отозвался об образовании, которое я получаю в школе, и сообщил, что, если бы я читал «Фауста» Гёте, уже и сама фамилия Линкеус не показалась бы мне странной, поскольку я знал бы тогда, что так звали одного из героев греческой мифологии. Протянув руку к полке, на которой им были сложены книги и статьи, имевшие отношение к нашей будущей деятельности, Ледер снял с нее пухлый том в зеленом переплете и стряхнул с него пыль. В 1899 году, сказал главнокомандующий продовольственной армией, Йозеф Поппер выпустил это произведение, «Фантазии реалиста», не под собственным именем, а под псевдонимом, который он взял в честь Линкеуса — вдаль смотрящего кормчего на корабле аргонавтов.
— Наша эмблема — символическое выражение линкеусанской мечты.
С этими словами Ледер бережно снял берет с моей головы и вернул его на выпиравшую из манекена болванку.
— Можно надеяться, в будущем люди настолько очистятся, что у них уже не будет потребности во внешних знаках и всяческих побрякушках, однако Писание, как ты знаешь, говорит о сущем[174]. И сын Амрама[175], знавший, что великое сборище, выведенное из Египта, не может обойтись без жертвоприношений, бывших естественным делом у древних народов, точно так же знал, что его современникам необходимы внешние символы — гимны, знамена и прочая детская чепуха.
— Нам открыта истина, и мы сосредоточиваемся на сути своего дела, — продолжал Ледер. — Но можем ли мы освободить себя от того, чтобы запачкать свои руки кровью, околоплодными водами и плацентой, если это необходимо для достижения поставленной нами цели?
173
Из стихотворения Авраама-Яира Штерна (1907–1942), создателя и первого командира действовавшей в 1940–1948 гг. в подмандатной Палестине подпольной организации «Борцы за свободу Израиля» («Лехи»). Цитируемое в переводе Ханоха Дашевского стихотворение было гимном этой организации.
174
Одно из принятых в Талмуде правил интерпретации Писания приводится в Мишне (трактат «Бава кама», 5, 7) и подразумевает, что используемый при изложении какого-то закона частный случай («сущее») избран по признаку своей распространенности, а связанный с ним закон имеет общее приложение ко всем схожим случаям. Ледер использует это правило иносказательно: мы должны исходить из того, что имеется в наличии, т. е. видеть людей такими, каковы они сегодня.