Гриф отрицательно покачал головой.
— В таком случае, — продолжал Корнелий, — считайте себя арестованным, но временно оставленным на свободе, ибо на острове нет тюрьмы, куда вас можно было бы упрятать. И, наконец, до сведения суда дошло, что сегодня рано утром подсудимый Гриф самоуправно посылал своих канаков к рифам наловить рыбы на завтрак. Это явное нарушение прав здешних рыбаков. Мы обязаны защищать интересы отечественных промыслов. Суд выносит подсудимому суровое порицание, и, если подобное правонарушение повторится, он и все виновные будут немедленно отправлены на каторжные работы — приводить в порядок Дроковую аллею. Объявляю заседание закрытым.
Когда они уходили из резиденции короля, Питер Джи, подтолкнув Грифа, указал глазами на Туи Тулифау, по-прежнему возлежавшего на циновках. Шелковая рубашка Уилли Сми уже туго облегала жирные королевские телеса.
5
— Картина ясна, — говорил Питер Джи на совещании в доме у Иеремии. — Дизи, видимо, выкачал уже почти все деньги, какие были у населения Фиту-Айве. Чтобы король ему не мешал, он непрерывно спаивает его джином, который он захватил на наших судах. Он только и ждет удобного момента, чтобы прикарманить всю звонкую монету, что хранится в казначействе, и удрать на моей или вашей шхуне.
— Он негодяй, — объявил Иеремия, перестав на минуту протирать очки. — Плут он и мерзавец!.. В него следовало бы запустить дохлой свиньей, самой протухшей падалью!
— Совершенно верно, — подтвердил Гриф, — отхлестать дохлой свиньей! И меня нисколько не удивит, если именно вы возьмете это на себя. Непременно подыщите что-нибудь подходящее — самую что ни на есть дохлятину. Туи Тулифау сейчас в лодочном сарае на берегу — вскрывает один из моих ящиков виски. Я пойду во дворец и начну закулисные переговоры с королевой. Тем временем вы перенесите часть товара из склада в лавку и разложите по полкам. Вам, Хоукинс, я ссужу немного своего. А вы, Питер, ступайте в лавку немца и начните все продавать за бумажные деньги. Убытки я возмещу, не беспокойтесь. Думаю, что через три дня у нас будет всенародное собрание
— или переворот. Иеремия, вы разошлите гонцов по всему острову, к рыбакам, земледельцам, повсюду, даже в горы к охотникам за дикими козами. Пусть приедут и соберутся у дворца ровно через три дня.
— А солдаты? — возразил Иеремия.
— Ими я займусь сам. Они вот уже два месяца не получали жалованья. Притом Уилиами — брат королевы… Да, вот еще что: не надо сразу раскладывать в лавках много товаров. А когда придут солдаты с бумажными деньгами, ничего им не продавайте.
— Они сожгут лавки! — сказал Иеремия.
— Пусть сожгут. За все заплатит король Тулифау.
— И за мою рубашку тоже? — спросил Уилли Сми.
— Это уж ваше с ним частное дело, решайте его между собой, — ответил Гриф.
— Рубашка изорвана, — жалобно сказал Уилли. — Не успел он поносить ее десять минут, как она лопнула на спине. Я сам видел сегодня утром. Она стоила мне тридцать шиллингов, и я один только раз надевал ее.
— Где взять дохлую свинью? — спросил Иеремия.
— Купите живую и заколите, — сказал Гриф. — Лучше всего небольшую.
— Небольшая тоже стоит не меньше десяти шиллингов.
— Проведите эту сумму по графе текущих расходов.
И, помолчав, Гриф добавил:
— Если хотите, чтобы свинья хорошенько протухла, заколите ее сегодня же.
6
— Ты верно говоришь, Давида, — сказала королева Сепели. — С тех пор, как этот Фулуалеа, все словно взбесились, а Туи Тулифау потопил свой разум в джине. Если он не созовет Большой Совет, я его изобью. Когда он пьян, с ним очень легко справиться.