Когда они вышли на дорогу, то быстрым темпом двинулись по направлению к кластеру, оформленному в стиле восточных сказок. Когда же до этого кластера осталось пройти не больше полукилометра, об этом сообщил Снегирь, который уже снова вовсю пользовался своим даром Улья, Заноза не выдержала и молча указала на какие-то развалины, стоящие неподалеку от дороги. Грубер, помедлив, кивнул, и они сошли с трассы, крадучись приблизившись к остаткам какого-то строения, пережившего пожар. Скорее всего, когда-то это был ангар, потому что внутри все еще стояли остатки небольших частных вертолетов. К счастью внутри никого не оказалось, а Снегирь нашел небольшую конторку, под потолком, принадлежащую, вероятно, управляющему, которая была нетронута огнем полыхавшего здесь пожара.
В конторке было довольно уютно, и даже обнаружился небольшой запас тушенки и ящик с колой, которая была вполне годная. Рассевшись на двух диванчиках и креслах, рейдеры позволили себе слегка расслабиться и перевести дух.
— Рассказывай, — практически сразу начала тормошить Грубера Заноза. — Что это был за кластер, и что за штуковина напугала лотерейщика до полусмерти, а потом его так странно переваривала?
— Это была часть Припяти, — Грубер откинулся в кресле и закрыл глаза, — города, четвертый энергоблок атомной электростанции которой был взорван. Так называемая Зона отчуждения, где уровень радиации такой, что воочию можно видеть, как в трусах поджариваются яйца.
— То есть, там могут встречаться атомиты? — нахмурившись спросил Снегирь. — Но это не объясняет, что это была за штуковина, как ее емко назвала Заноза.
— Ты не понял, — покачал головой Грубер. — Атомиты, и иже с ними, появляются тогда, когда возникает высокий радиационный фон вследствие вынужденной остановки реакторов при перезагрузке. А здесь же реактор был взорван, причем задолго да переноса. Тот детский садик, который нас приютил, он уже тогда стал таким, а эти штуковины, уже тогда начали формироваться, хотя я думал, что все это просто выдумки — художественный образ, придуманный писателями с целью привлечения внимания к своим произведениям. Снегирь, следи за моей мыслью — разные мутанты там уже были, ты вообще можешь представить, что может с ними произойти здесь? — Снегирь заметно вздрогнул. — Вот-вот, и я представил, — усмехнулся Грубер. — Если уж аномалия умудрилась мутировать вот до этого…
— Аномалия? Что это вообще такое? — Снегирь потер переносицу.
— Это что-то, что отличается от всего остального? Я не знаю, как лучше это объяснить, — развел руками Грубер. — Что-то отличное, чужеродное. То, в зоне действия которого даже все законы физики идут в одном интересном направлении. Но это вы и так видели. Что еще?
— А как вообще эти аномалии можно уничтожить? — вопросы Снегиря как всегда поражали своей практичностью.
— Никак. В том-то и весь прикол, что никак. Их несколько разновидностей, но та, на которую мы нарвались, не похожа ни на что, даже близко не похожа, — Грубер протер глаза. Сегодняшнее приключение всем им далось нелегко. — В общем, чаще всего эти штуки статичны, но бывают и исключение, типа сегодняшней. Свойства тоже у всех разнятся. Их можно просто обойти, если заметил и они сидят на месте и не стремятся с него уходить. Их можно обмануть, например, бросить тряпку, пропитанную кровью, можно даже своей собственной. Но иногда невозможно сделать ничего, кроме того, что мы сегодня сделали и хорошо, что мы нарвались на лотерейщика. Это было очень хорошо.
Он замолчал, и на некоторое время воцарилась тишина. Никому не хотелось говорить. Леха, для которого эти дни стали откровением, сидел, глядя в одну точку, практически не мигая. Снегирь разряжал и снова заряжал магазины к своему любимому ружью, а Заноза и Грубер делали вид, что дремлют, но на самом деле всего лишь сидели с закрытыми глазами и слушали тишину. Насколько же эта тишина отличалась от тишины, которая возникла при приближении аномалии…
Из основного помещения ангара раздался грохот, заставивший Грубера распахнуть глаза и скатиться из кресла на пол. Оглянувшись, он увидел, что его примеру последовали остальные. Грохот раздался снова, словно кто-то пытался сдвинуть тяжелый шкаф, но тот не захотел сдвигаться и упал. Очередной грохот и противный высокий скрип, от которого у сидящих в конторке людей все волосы на теле встали дыбом и отчаянно заболели зубы. А потом послышались громкие отборные маты. Грубер переглянулся со Снегирем. Измененные матом не ругались, они только урчать могли.
Грубер осторожно подполз к окну, из которого просматривался весь ангар. Осторожно отодвинув звенья жалюзи, он заглянул в образовавшуюся щель, и осмотрел помещение.