— Лучше бы я была уродиной, — печально заметила девочка.
И вдруг по её лицу словно пробежала тень. Нос удлинился, сгорбился крючком. Брови наползли на глаза. По коже побежали морщины… Осень вскрикнула и зажмурилась.
— Так лучше? — весело уточнили у неё.
Глава 4
Камчатский сюрприз
Девочка схватила себя за нос, провела рукой по лицу. Нос как нос, глубоких морщин тоже не чувствовалось.
— Ты — всего лишь бред моего воображения, — прошептала Осень, стараясь не разбудить сестру.
— А, значит, я — это ты. Разве не так?
Осень приоткрыла один глаз и боязливо покосилась в зеркало. Отражение пришло в себя и ничем не выдавало свою неадекватность.
— Мне в дурку пора, — буркнула девочка.
Отражение изогнуло бровь и хмыкнуло:
— Там по предварительной записи. Сначала возьми талончик.
— Вот возьму и разобью зеркало, — прошипела Осень злобно.
— Это вандализм, — отражение зябко передёрнуло плечами. — Мало того, что книжку утопила, так ещё и зеркало разобьёшь… А может я — твоя судьба?
Осень нервно хихикнула, обернулась: сестра по-прежнему спала.
— Ну да. Моя судьба — кринжовое отражение. Конечно. Судьба Камиллы — Витэль, а моя — ты.
— А чем плохо-то?
— Сравнило: Витэль и ты.
Осень села на стол, подняла чашку с кофе, словно бокал, стукнула по чашке отражения и выпила. По щекам снова побежали слёзы.
— Витэль? — переспросило любопытное отражение. — Ну и дурацкое ж имечко! Он эльфанутый?
Девочка захихикала, поперхнулась, закашлялась. Замахала свободной рукой.
— Он сын богатенького папочки, — сообщила доверительно. — А мой папочка слинял ещё до моего рождения. Вот так. Как и папенька моей сестры. И маман тащит нас обеих на своём горбу. Поэтому я — человек второго сорта. И о меня можно вытирать ноги…
— Люди гибнут за металл, за металл, — пропело отражение, качнуло ногой (оно тоже сидело на столе и пило кофе из кружки).
— Что?
— Сатана там правит бал, правит бал… Не обращай внимания. Так, вспомнилось. И как же прекрасный эльф вытер о тебя ноги?
— Никак, — Осень отвернулась.
Рассказывать о своём унижении даже собственному бреду совершенно не хотелось.
— Ну и как ты растёрла его в ответ?
— Если бы у меня был автомат, я бы их перестреляла. А без автомата…
— И села бы лет на двадцать. А смысл? Жизнь нескольких ублюдков вряд ли стоит твоей жизни.
— А тогда как? Влюбить в себя? Но это, знаешь…
Отражение заржало:
— Прости, но это из разряда того же бреда, который ты бросила мне в воду: «его стальные мышцы напряглись». «Эрик совершенно потерял голову от её зелёных глаз» и всё такое. Я заглянул, извини.
— Ничего, — промямлила Осень. — И что ты предлагаешь?
— Ты знаешь, где находится Камчатка?
— Да, конечно. На берегу Тихого океана, на северо-востоке Евра…
— Бездна! За что это мне⁈ Котельная «Камчатка»? «Кино», Виктор Цой, ну?
Осень захлопала глазами:
— Кто?
Отражение закатило глаза:
— Как недолог человеческий век! У тебя есть карманное зеркальце?
Зеркальце Осень нашла в вещах старшей сестры. Оно было круглым, с Эйфелевой башней и безликой дамой в шляпке. Девочка напялила кроссовки, нахлобучила кепку, закинула рюкзачок на плечи.
— И что дальше?
Но отражение не ответило. Оно стояло, привалившись к дверному косяку и угрюмо смотрела из-под козырька на Осень, словно приличное повторяя движения хозяйки.
— Я тут.
Девочка чуть не выронила карманное зеркальце. Раскрыла его. Оттуда ей подмигнуло маленькое отраженьице.
— Ещё немного, и я поверю, что это действительно магия, — хмыкнула Осень. — До такого бреда я бы сама не додумалась. И куда теперь?
— Где улица Блохина знаешь?
— Нет. А где это?
— Сколько тебе лет?
— Скоро шестнадцать.
— Круто, — кисло заметило отражение. — Где ты живёшь, альтерэго?
— Осения. Меня так зовут. Введенская… Стоп, подожди. Ты зачем у меня адрес спрашиваешь? — девочка насторожилась.
— Ты боишься собственного бреда? Серьёзно?
— А зачем моему бреду мой адрес?
Отражение фыркнуло. Рассмеялось.
— Алису разбудишь, — прошипела Осень, проскользнула в коридор, сбежала по лестнице и вышла на улицу, запруженную машинами. Мир просыпался.
— Покажи окрестности, — потребовало отражение. — Гм… Ага… Дом Кустодиева справа… То бишь слева… Большая Пушкарская? Ну точно. Тогда шлёпай по ней к Петропавловке.