Прошлое будоражило его воображение. Но в интерьере своего дома и рабочего места Герман выбирал суровое и лаконичное настоящее. Ничего лишнего. Ничего личного: рабочий стол, компьютерное кресло, стеллаж для документов. Принтеро-ксероксо-сканер. И балкон — единственная ненужная деталь, важная лишь для радости сердца.
— Герман Павлович, — кандидатка на роль Леночки напротив него растянула в улыбке накачанные губы, взмахнула неестественно пышными ресницами, — кроме всего того, о чём мы с вами говорили, я ещё умею варить прекрасный кофе.
И искривила фигуру так, чтобы и без того выпуклые части тела ещё сильнее выпуклились. Герман закрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Голова начинала болеть. Они общаются всего лишь пятнадцать минут, но дольше века длится день.
— Диана Михайловна, мне нужно время, чтобы рассмотреть ваше портфолио. Я напишу вам результат.
— Положительный результат, — курлыкнула претендентка грудным голосом.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошла Вера. Лёгкая, бодрая, в персиково-нежном деловом костюме. Германа всегда поражало в его девушке её умение одеваться одновременно и по-деловому и женственно, и строго и небрежно.
— Герман Павлович, доброе утро, — радостно поздоровалась Вера, прошла и села в кресло в торце широкого стола. — Доброе утро, м-м…
— Диана Михайловна.
— Диана Михайловна, — повторила Вера, ничем не выдавая своего статуса. — Вы не торопитесь, я подожду.
— Мы уже завершили собеседование.
— Я буду ждать ваш… ответ, — промурлыкала девица многозначительно и направилась к выходу, покачивая бёдрами. У самой двери бросила оценивающий взгляд на Веру.
Наконец, дверь за ней закрылась.
— Ты видел её грудь?
— Слава Богу, нет. Она мне не пыталась её демонстрировать.
— Да там декольте до самого пупа, — рассмеялась Вера. — Что там у неё с документами?
— На твёрдое «вы нам не подходите, к сожалению».
— А остальные?
— Был неплохой парнишка. Но он ещё только заканчивает университет. Могут возникнуть накладки. Женщина предпенсионного возраста, вполне симпатичная, но мне показалось, Марине Евгеньевне мы не очень подходим. Ещё одна девочка. Давай пообедаем где-нибудь?
Вера поднялась, присела на край стола, заглянула в документы, лежавшие перед мужчиной.
— Если я увеличу размер груди, ты будешь любить меня сильнее?
— Нет, — Герман нахмурился.
— Слабее?
— Нет. Размер груди — сугубо твоё личное дело.
— Ты за естественность?
— Я за здравый смысл. Лично меня всё устраивает. Так что насчёт пообедать?
— А знаешь, что… Я, как партнёр, за Диану Михайловну. Симпатичная ж девчуля.
— Издеваешься? Чтобы влететь ещё тысяч на триста?
— Зато ты будешь домой пораньше возвращаться, — рассмеялась Вера и соскочила. — Вечера — самое томительное время суток. Я поняла это только с тобой. Хорошо, давай пообедаем. Сейчас заскочу кое-куда и через пятнадцать минут жду тебя в холле.
Она мягко притворила за собой дверь, оставив после себя тонкий аромат сирени. Герман покосился на экран ноута. И увидел сообщение, робко ожидавшее его внимания.
«Герман Павлович, я не смогу выплатить вам всю сумму. Вы подадите на меня в суд?».
Мужчина выдохнул. Сложил пальцы домиком, ударив подушечками друг от друга. Сообщение не было голосовым, но он словно услышал ноющую дрожь в голосе бывшей коллеги.
«Нет. Елена Борисовна, ошибки совершали все, так или иначе. И я в том числе. Ошибки — неизбежная часть становления в профессии».
«Но не такие, конечно», — подумал он, откинувшись на спинку кресла.
Ей нужно было время, чтобы осознать его слова. Леночка только-только закончила архитектурный колледж, и найти работу по специальности девчонке было до крайности сложно. Герман отлично понимал это. Это была очень робкая девочка с рыжеватой толстой косичкой, в растянутом свитере, несмотря на лето, и джинсах, аккуратно порезанных ножиком. Первое время она испуганно шарахалась от всех мужчин фирмы. Вера отчего-то сразу невзлюбила Леночку, а вот Герману юная сотрудница показалась старательной.
«Вы на меня не сердитесь?» — робкое.
Герман поднял брови и хмыкнул. Как бы так помягче сказать?
«Сержусь. Вместо того, чтобы поговорить со мной и решить все вопросы, вы мне положили на стол бумагу об увольнении и трусливо сбежали. Лена, разве так поступают взрослые люди?».
Она молчала долго. Наверное, плакала. Глазки Леночки вечно были на мокром месте.