— И?
— Всё. С той поры людоед не голодал.
Он замолчал. Осень вздохнула. Мимо ехали машины, бежали люди. Дождило.
— И зачем ты мне рассказал эту дебильную сказку о людоеде?
— О добром волшебнике, вапчет. Ладно, вернёмся к нашим козлам. Итак, парнокопытному шестнадцать. А тебе ещё нет. И то, что уже разрешено рогатому, ты купить не сможешь…
— Перестань, — поморщилась Осень. — Не называй его так.
Туповатый юмор Эйя девочке не нравился, и всё же парень был добрым. Это сразу чувствовалось.
Увидев Леночку на прежнем месте, Вера дулась почти целый день. Сначала попыталась продавить своё мнение, напирая на статус партнёра, но Герман выразительно приподнял бровь и в упор посмотрел на неё. Они оба знали, что партнёрство — чистая формальность, условие, поставленное отцом Веры как обязательное для его участия в проекте.
— Видимо, опыт ничему тебя не научил, — прошипела обиженная девушка и хлопнула дверью.
Герман проигнорировал выпад. Он знал, что Вере нужно время, чтобы остыть и включить голову. Зато остаток рабочего дня прошёл крайне продуктивно. Обсудив все детали с Выборгом и в общих чертах накидав договор подряда, Герман отправил черновик юристам и выдохнул. И тут же дверь приоткрылась, на пороге замерла виноватая Вера. Как всегда, когда чувствовала свою неправоту, девушка смотрела куда-то в сторону и теребила поясок.
— Ты поедешь со мной на дачу?
— Нет. Хочу сгонять в Выборг, ещё раз всё перепроверить.
— На выходных надо отдыхать, — возразила Вера и наконец посмотрела в его глаза. — Заедешь хотя бы на часик?
— Угу.
— Тогда захвати Витю. Пусть парень проветрится, пока погода тёплая.
Герман хмыкнул. Погода никогда не мешала семье Веры проветриваться, ведь в разных частях света она всегда разная. Но иногда приходится чем-то жертвовать ради мира. Например, возможностью побыть наедине с собой и любимой музыкой.
— Хорошо. Откуда?
— От школы.
— Ок.
Она подошла, положила руки на его плечи, наклонилась и чмокнула в губы.
— Ладно, я не возражаю против Леночки. Пусть уронит нас ещё на триста тысяч…
— Вер.
— Хорошо-хорошо, не буду язвить, раз уж она теперь — твоя протеже…
— Лена не моя протеже. А ошибиться может любой. Особенно, новичок. Впредь будет внимательнее.
— Ты слишком добр для бизнеса, — Вера потёрлась о его щёку, обхватила шею руками. — Ладно. Пусть тогда Тёмка к нам приезжает. Давно его не было.
— Возьми и пригласи. Я не хочу ему звонить.
— Ой, ладно тебе злиться! Младшие братья — это всегда геморрой. Уж я то знаю. Но он всё равно твой брат, не забывай, да?
— О таком вряд ли забудешь.
Она помолчала, а потом тихо уточнила:
— У нас с тобой всё ок?
Герман заглянул в её прозрачные глаза. И вдруг ощутил, что очень устал. «Взрослые отношения — это работа. Строительство одного общего дома двумя разными людьми, каждый из которых видит и конструкцию, и планировку, и интерьер по-своему».
— Нормально.
Тренькнул телефон.
— Герман Павлович! Я послала вам смс с бронью отеля в Выборге.
— Спасибо.
Вера тихонько вышла.
Освободился Герман примерно через час. И обнаружил, что у него есть часа три свободного времени. В последнее время жизнь не баловала его такой щедростью. «Вера права, — подумал мужчина, набрасывая куртку и выходя в дождь, — надо отдыхать». Он так устал, что даже собственную девушку стал воспринимать, как работу.
— Ну и как будем отдыхать? — спросил сам себя вслух. И усмехнулся. М-да.
Потёр пальцами виски. Помнится, Артём подарил старшему брату на день рожденья купон на вождение самолёта. Может, воспользоваться?
— Три часа мне не хватит, — решил Герман.
Да и не хотелось.
— М-да, это уже похоже на выгорание.
И отправился гулять. Он давно не бродил пешком.
Герман любил дождь так же сильно, как и Питер. А сейчас, в пятницу, можно было забыть о текущих делах и просто дышать, расправив жабры. Он шёл мимо модерна, отражённого в лужах, и снова чувствовал себя пятнадцатилетним пацаном. Перепрыгнул целое озеро на пешеходном переходе и улыбнулся. Душу охватило ощущение озорного всемогущества, как в юности. «Я всё смогу, — утверждало оно. — Потому что это я».
— «Кто бы ты ни был, город — вымысел твой», — прошептал Герман, запрокинув лицо к серому небу. — Город-мечта…
И внезапно понял, что он на Воскова. Где-то здесь живёт странная девочка Алиса, потерявшая память. «Наверное, она чувствует себя, словно попала в Зазеркалье». В сердце шевельнулось неожиданное хулиганское желание. Герман пошёл по улице мимо обшарпанных доходных домов, каждый из которых был не менее прекрасен, чем дворец, а затем, сам не зная зачем, зашёл в грязно-охристое скромное здание со скромной световой вывеской «кафе».