— Всё лучше, чем люди…
— Нет. Не лучше. И зима. Обмороженные ноги и руки, с которых потом мясо отваливается гнилыми кусками. И, если повезёт, тебя продадут в рабство. Будешь потом или батрачить где-нибудь в Азии, или удовлетворять мужиков сексуально. Весь аул по кругу. Или то и другое. Зависит от того, кому тебя продадут.
— У нас нет рабов…
— Думаешь? — Эй зло рассмеялся. — Напрасно.
Вспыхнули фары. Осень зажмурилась. Рядом зафырчал, останавливаясь, автомобиль, Эй забросил девочку на заднее сиденье, сел рядом и назвал адрес. Набрал номер:
— Я её нашёл. Скоро будем.
— Я не хочу туда возвращаться, — расплакалась Осень.
— А я не хочу возиться с маленькими психованными девочками.
— Они сказали, что я шлюха и сама, и…
— Похрен. Шли всех в бездну.
Он притянул девочку к себе, угрюмо глядя в окно. Осень прижалась к его теплу, вся сотрясаясь от холода. Когда такси начало притормаживать, Эй процедил чётким и злым шёпотом:
— Когда я сказал, что я — пёс, то не имел ввиду, что я — овчарка, стерегущая отару от волков. Я — волк, который перегрызает глотку овчарке, чтобы утащить ягнёнка и сожрать его под кустом. Ты услышала меня, Осень?
Он резко обернулся к девочке. В темноте его глаза полыхали красным.
Но она его не услышала. Привалившись к его плечу, Осень, бормоча и всхлипывая, бредила тяжёлым, болезненным сном, полным жара, и смотрела на спутника мутным взглядом приоткрытых глаз. Эй выругался, забросил её на плечо и шагнул в ночь.
Глава 17
Белка
Закрыв дверь за врачами скорой помощи, я вернулась на кухню. Артём и Яша сидели за столом. Тёма неприязненно смотрел на гостя и тискал пальцами пустую кружку. И я была с ним эмоционально согласна: друг Осени мне тоже не нравился. От него было странное ощущение, как будто идёшь ночью по улице с разбитыми фонарями мимо тёмного переулка. И всё же именно этот человек нашёл мою сестру. И спас.
— Яша, вам кофе сделать?
Он перевёл на меня взгляд холодных глаз. Обычно карие глаза тёплые, ведь коричневый относится к тёплой гамме, но Яша умудрялся превратить их в шоколадный лёд.
— Нет. Что там?
— Они предлагали госпитализацию, но я… Я боюсь больниц. Вкололи антибиотики. Сказали, будет спать до утра. Дали инструкции и даже лекарства оставили.
Яша кивнул и поднялся:
— Держите в курсе.
— Уже уходите? — процедил Артём.
Гость покосился на него, а потом посмотрел на меня:
— Зря вы это затеяли. Не докажете ничего.
— Вы, должно быть, считаете полицию продажной, — начал Артём насмешливо, — вы меня извините, но у вас, очевидно, сложился какой-то ложный образ из фильмов годов девяностых. Да вы и сами ему соответствуете…
— Переведите её в другую школу. Лучше в другой город. Или район. И загрузите внеклассной… как там сейчас это называется? Кружками, секциями. Осени нужны друзья.
— У неё уже есть прекрасный друг, — не удержался Артём от ехидства.
— Пойдёмте, я вас провожу, — предложила я.
Мы вдвоём вышли к лифту, и я тихо спросила:
— Как вы её нашли?
Яша усмехнулся:
— У меня свои методы. Вам это знать не нужно.
— Но если вдруг…
— Если вдруг, — он мельком глянул на меня, и я невольно вздрогнула, — сразу звоните мне.
Лифт распахнул двери, Яша шагнул в металлическую кабину, оглянулся:
— Почему вы за неё так вписываетесь? — спросил с неожиданным любопытством.
— В каком смысле? Она — моя сестра…
Парень насмешливо приподнял бровь, и я замерла. Он знает! Он совершенно точно знает, что это не так! Двери мягко закрылись, лифт отправился вниз.
— Стойте! — закричала я.
Когда я спустилась, Яши уже нигде не было. На звонок механический голос равнодушно ответил: «Абонент недоступен или…». Я позвонила ещё и ещё, и наконец парень снял трубку.
— Да.
— Извините, но… Вы ведь не из Первомира, да? Почему вы решили, что мы с Осенью — не сёстры?
— Алиса Романовна, ложитесь спать. Вам показалось. У вас стресс. Хороших снов.
И отключился.
А я прислонилась спиной к стене, запрокинув голову. Почему этот парень кажется мне столь жутким? И откуда ему известно, что я — самозванка?
Пёс злился. Шагал по дождливым улицам и старался наступать на упавшие листья.
Ярость плескалась в нём, как металл в котле сталевара. Город спал. Ни бандитов, ни пьяниц, никого, с кем можно было бы сцепиться в драке, выплёскивая злость напуганного зверя. Не было даже проституток, которых можно было бы неожиданно удивить.
Псы бездны ничего не боятся. Никого не жалеют. Не… он это всё знал.