«Ты в курсе, что я тебя через зеркальце все ещё слышу?» — дружелюбно поинтересовался Яша в мессенджере. И смайлик подмигивающий не забыл поставить, гад.
«Мне плевать, — ответила Осень. — Только не говори, что ты тоже из Эрталии. А то я взвою».
«Я? Нет. Я первомирец. Иначе не смог бы так бодро пересекать миры. И давно бы сдох».
«Ну, Мари и Бертрану их происхождение не помешало».
Осень поймала себя на том, что улыбается. Как же она соскучилась по своему чудовищу! И готова была болтать с ним о чём угодно, даже об опостылевшей безумной Эрталии.
«Есть нюанс: Мари и Бертран пересекли границу лишь однажды. Я же периодически хожу туда-сюда. Хочешь скину фото одного из своих прошлых визитов?»
«Ты же вроде не хотел со мной общаться… — набрала было Осень, но тут же испугалась и стёрла. Не стоит напоминать. У неё было ощущение, что она выживала в тесном подвале, а сейчас в нём открыли окно. И, испугавшись, что форточку снова захлопнут, девочка поспешила ответить: — Хочу».
И с сильно бьющимся сердцем стала ждать ответа. Она успела подняться до девятого этажа, когда телефон снова пискнул. Осень в недоумении вгляделась в чёрно-белую фотографию.
«Что это?»
«Я — тот, который закрыл лицо, — любезно пояснил волк. — Не люблю, знаешь ли, навязчивого внимания».
«Это где?»
Вместо ответа Яша прислал песенку про гоп-стоп.
«Где ты сейчас?» — спросила Осень, снова остановившись.
«В Лахта-центре. Думаю, не взорвать ли тут всё нафиг, уходя? Мне не нравится это здание. М-м, как думаешь?»
«Самое высокое в Европе, между прочим!»
«Вот именно. Ненавижу такие. Бесят».
«Люди пострадают…»
«М-м-м… как заманчиво-то!»
Осень разозлилась. Опять он пытается казаться страшным и злым! Написала раздражённо: «Перестань!», и он тотчас отозвался: «Перестану. Уже скоро я вернусь обратно, за зеркало». Сердце сжалось.
«Уже можно говорить: прощай?» — грубо ответила Осень и отправила. Испугалась. Удалила для всех, но он успел прочитать.
«Давно надо было сказать. Чтобы потом не топить щенков. Всё надо делать вовремя: говорить прощай, щенков топить, пока глазки не открыли».
«Ты отвратителен!»
«Я знаю. Смерть вообще штука отвратительная».
Осень замерла под дверями, прислонилась лбом к их холодному металлу и неожиданно для себя написала искренне: «Я скучаю».
«Потерпи, малыш» — вдруг пришёл неожиданный ответ.
«Мы снова встретимся? Да? Ты передумал?».
Но волк вышел из чата, и «красной шапочке» ничего не оставалось, как звонить в квартиру.
— Я скучаю по тебе, — печально призналась Осень, не раскрывая зеркальца. Не нужно, чтобы он слышал то, что и так понимает. — Я очень-очень скучаю по тебе… Не могу тебя забыть. Мне кажется, когда ты ушёл, я перестала жить…
— Привет! — из кухни выглянула довольная Алиса, перепачканная в муке. — Ты уже вернулась? Подождёшь обеда? Я тут пытаюсь сделать шарлотку…
«У тебя хорошая сестра. Береги её…».
— Хочешь помогу?
— А то! Буду рада. Никогда раньше не делала, и вообще готовить это… так скучно.
Осень разделась, вымыла руки и пришла на кухню в стиле прованс. Даже связки лука вились по деревянным подвесным полкам.
— Ты муку просеивала? — спросила ворчливо.
— А надо?
Они резали яблоки, месили тесто, шутили, смеялись, и Осени становилось легче. Серая тоска словно отступала перед улыбчивой и довольной Алисой. «Всё же не так и плохо, когда есть сестра», — внезапно подумала девочка.
Едва из духовки потянуло сказочным ароматом, как дверь хлопнула, ворвался Бертран, которого все называли Котом.
— Что за чудеса! Мари готовит? Да ладно! Ущипните меня кто-нибудь!
За ним появилась Майя с пакетами:
— А мы тут в магазин заглянули…
Осень села на стул, поставив ступни на край, обняла колени руками. Ей было уютно, как бывает уютно бездомной собаке, которую незнакомый человек пустит её погреться. Она бы и рада забыться и забыть, что временно тут, что это чужой дом и чужая семья, и даже забывает на несколько минут.
«А где мой дом? — вдруг подумала Осень, положив подбородок на колени. — И был ли он у меня?».
Её охватило странное ощущение чужеродности. Вот эти милые, тёплые, душевные люди… Она ведь с ними временно, на минуточку забежала. У них своя уютная жизнь, и они даже столь добры, что пустили в неё Осень и даже пытаются сделать её счастливой, но…
У них своя жизнь. Даже у Алисы.
— Кстати, не за столом будет сказано, но, Май, я кое-кого нашёл в сети.
— Румпеля?
— Не-е-ет… Смотри, — Бертран протянул жене телефон. — Он даже свою фотку настоящую выставил.