-- У тебя есть шанс поступить на службу, -- усмехнулся Эвдор, обращаясь к Дракилу, -- к римлянам. В конце концов, если бы не они, где бы мы сейчас были?
-- Ну, уж нет.
Было видно, что новость повергла критянина в глубокий шок. Как и Эвдор, Койон и вообще вся их компания, некоторое время назад Дракил был пиратом, но в отличие от своих товарищей, раньше ходил на кораблях Леохара.
Вся эта братия несколько дней тому назад добралась до северо-западного побережья Родоса из Аттики на утлом суденышке, едва не пошедшем ко дну в совершенно спокойную погоду. Они не имели денег и оружия. Их одежда была грязна и оборвана, тела несли на себе следы колодок и кандалов. Неудивительно, что любой внимательный стражник заподозрил бы в этих людях беглых рабов, как оно и было на самом деле.
Еще совсем недавно они глотали белую каменную пыль в серебряных рудниках, что с давних времен были главным источником дохода афинского государства. Лаврийские горы, словно старый дуб, изъеденный жуком-древоточцем, были вдоль и поперек прорезаны десятками, сотнями шахт глубиной до девяноста локтей.
Здесь трудились тысячи рабов. Пойманные пираты, разбойники, тысячи самых опасных, сосланных на эту каторгу за непокорство, побеги, бунты, убийства хозяев. Тысячи просто ни на что не годных, кроме тяжелой физической работы. Сюда редко попадали мастеровые рабы. Даже во времена войн, когда цены на рабов падали, мастер ценился слишком высоко, чтобы гробить его в рудниках. Разве что он был слишком строптив.
По четырнадцать-шестнадцать часов долбили рабы на глубине камень, в плетеных корзинах поднимали наверх богатую свинцом руду, где перемалывали ее в мелкое крошево. Превращенную в песок породу промывали в воде, отделяя свинец и крупицы серебра от бесполезной породы. Свинца в Лаврионе добывалось почти в сто раз больше, чем серебра, но того, что было, в течении уже нескольких веков с лихвой хватало Афинам на новые триеры, храмы, портики и статуи, новых воинов и новых рабов, что заменяли "износившихся". А изнашивались люди здесь быстро. Очень быстро. В шахте крепкий мужчина мог протянуть самое большее полгода. После чего превращался в дряхлую, еле держащуюся на ногах, развалину. Те, что работали наверху, крутили огромные дробящие жернова или промывали породу, жили несколько дольше, но и их срок был недолог. Редко, кто выдерживал более полутора лет. А потом начинался кровавый кашель, выворачивающий нутро наизнанку. И старший надсмотрщик отдавал подчиненным команду -- заменить раба.
Отсюда не возвращались. Рудники стерегли множество надсмотрщиков. Любые беспорядки, попытки бунта молниеносно и очень кроваво пресекались. За всю историю существования рудников случилось несколько восстаний, но все они были подавлены. Афины ревностно охраняли одно из самых ценных своих владений. Лишь единицам удалось бежать, да и то, рассказы об успешных побегах были сродни мифам. Они грели душу надеждой, но были не более чем сказкой. Слишком красноречивы были гниющие на крестах трупы "удачливых" беглецов, сумевших выбраться из рудников, но лишь краткий миг дышавших ветром свободы. Ни один не покинул пределы Аттики, даже не добрался до Афин.
Афины давно уже потеряли свою независимость, но рудники продолжали исправно функционировать, формально все еще являясь собственностью афинской олигархии. Туда по-прежнему отправляли попавшихся пиратов.
Два года назад олигархия, возглавляемая стратегом Аристионом, соблазнилась деньгами и посулами Митридата и переметнулась на его сторону. Ответ римлян, занятых внутренними делами несколько задержался, но все же последовал. Армия Суллы, высадившаяся в Греции, двинулась в Аттику. Для обороны города Митридат прислал своего стратега Архелая с войсками и флотом.
Сулла не смог овладеть городом штурмом с налета, и приступил к осаде. Четыреста лет назад, при Фемистокле, победителе персов, были построены Длинные стены, соединявшие Афины с портом Пиреем. Впоследствии, в Пелопонесскую войну, войны диадохов, эти стены несколько раз разрушались и возводились вновь. Сейчас их не было, что позволило Сулле без труда окружить Афины и отрезать Пирей. Войско Архелая рассеченное на две части сражалось храбро и легионерам никак не удавалось взять ни город, ни порт. Особенно плохи дела римлян были под стенами Пирея, поскольку флота Сулла не имел, а Митридат морем постоянно перебрасывал Архелаю подкрепления и припасы.
Пирей ни в чем не имел нужды, а в Афинах, до которых рукой было подать, начинался голод.