— Джейсон, — проревел Мэт. Правда, может быть, он крикнул «Иона».
Прибытие Мэта поставило Рауди перед дилеммой. Как продолжать вести свою партию в трио и одновременно дать дежурное представление по случаю визита двуногого посетителя? Он принял компромиссное решение и, адресовав Мэту серию вое-визго-лаятельных приветствий, проложил себе путь к двери, свободе и Максу. Будь я умнее, я бы собрала клеть Рауди и заперла его в ней, но на то, чтобы завинтить все скрепляющие ее болты, надо не меньше пяти минут. Вместо этого я сделала совершенную глупость. В холодильнике стояли уже не однажды подогревавшиеся макароны. Я вынула тарелку и поставила ее в кухне на пол. В неожиданно наступившей относительной тишине я слышала, как у меня звенит в ушах.
— Минут на пять это его, может быть, успокоит, — сказала я. — Пока он занят, давай заберем Макса. Стоит Максу уйти, как он станет шелковым. Ах, он такой красивый. Тебе понравится. Пожалуй, мы выведем его другой дорогой. Сейчас возьму ключ от калитки.
Поскольку мы с Рауди пользуемся боковой дверью, калитка в ограде всегда заперта. На этот раз я тоже заперла ее, чтобы Макс не мог убежать. Как только я ее открыла, Макс перестал лаять, подбежал к нам и стал нюхать мои руки.
— Ты захватил поводок? — спросила я Мэта. Оказалось, что нет, и я тоже забыла взять поводок с кухонной двери.
— У тебя дома есть собачья еда? — спросила я.
Мэт покачал головой.
— Вот, возьми ошейник и затащи его в машину, — сказала я Мэту. В нескольких футах от нас на подъездной дороге стоял старый фургон Джерсонов марки «вольво». — Сейчас я принесу поводок и какой-нибудь еды.
— Не беспокойся. Я могу остановиться и чего-нибудь купить или выйду потом. Дома у меня есть поводки.
— Хорошо. Но я все же дам немного еды, чтобы тебе не пришлось останавливаться. У меня есть целый пакет на сорок фунтов. Сейчас, одну секунду.
В это время Мэт уже сидел за рулем, а Макс благополучно устроился в проволочной собачьей клети на заднем сиденье «вольво».
— Я сейчас принесу.
Винди все еще выла, и, насыпая пятый или шестой стакан «Еканубы» в пластиковый пакет и отгоняя мешавшего мне Рауди, я услышала, что Макс снова принялся за свое. Антракт кончился. Рауди тоже завыл. Потом с черного хода до меня донесся стук двери, шарканье ног и секундой позже царапанье по полу длинных собачьих когтей и топот коротких лап таксы по ступеням лестницы. Суббота. Рита вернулась домой. С Граучо.
— Что здесь творится, черт побери? — услышала я крик Риты. — Холли? Граучо вернулся.
Граучо ни при каких обстоятельствах не подходит, когда его зовут, и притом, что седины на его морде уже более чем достаточно, Рита так ни разу и не удосужилась преподать ему урок элементарного послушания.
— Вернись. Прекрати, — приказала она ему.
— Пожалуй, надо посмотреть, что там такое, — сказала я Мэту, который следом за мной вошел в прихожую и стал подниматься по лестнице. — Закрой, пожалуйста, двери, — добавила я через плечо.
На площадке третьего этажа стояли чемоданы Риты. Я подняла голову и увидела, что она стоит перед дверью Шейна. На руках она держала Граучо, чей вид недвусмысленно говорил о готовности к свершению мужских подвигов.
— Черт возьми! Что ты наделала? — набросилась на меня Рита. Сама она маленькая и хрупкая, но одна из ее бабушек была оперной певицей, и Рита способна кому угодно выдать почище любой примадонны. — В доме два некастрированных кобеля, а ты сдаешь третий этаж нестерилизованной суке?
А ведь это я, а вовсе не Рита специалист по собакам. М-да, но ведь я спрашивала, и он ответил, что Винди стерилизована. Разумеется, я не стала проверять, есть у нее шрам или нет. Неудивительно, что Макс и Рауди никак не могли успокоиться. Неудивительно, что они так громко заявляли о своих правах. Мне еще повезло, что ни один из них не проломил дверь и не добрался до нее.
— Он сказал, что она стерилизована, — крикнула я. — И в конце концов, разносит она мой дом и мою дверь. Забери отсюда Граучо.
— Он не виноват.
— Нет, — гаркнула я, — но от ответственности это его не освобождает. «От ответственности не освобождает» — это ее выражение.
Как я уже говорила, моя собственная квартира еще не отремонтирована, не то что квартиры, которые я сдаю. В них обеих хорошие, отделанные плиткой ванные комнаты, современные кухни, ровные стены и новые, дорогие двери. Как и все кембриджские домовладельцы, я человек предусмотрительный. Если что случается с сантехникой, я стараюсь исправить, и если у меня не получается, то зову Рона Кафлина. Я оплачиваю страховку. Позволяю держать животных. Но при всем том мой дом — неплохое вложение денег, и, как ни люблю я собак, мне вовсе не по душе, когда ирландский сеттер все у меня крушит, ломает, царапает и устраивает черт знает что. Рита унесла Граучо вниз. Как только захлопнулась ее дверь, я вынула из кармана связку ключей, выбрала запасной ключ и вставила его в дверь квартиры Шейна. Мэт вошел за мной следом.
Кроме большой лужи и множества красных пятен на полу Винди причинила немалый ущерб двери в кухню. Можно было подумать, что ее атаковали шипованными ботинками для игры в гольф.
— Тебе придется ее заменить, — сказал Мэт. Он тоже домовладелец.
— Сама я платить не собираюсь, — сказала я. — Теперь ты понимаешь, почему так не любят пускать квартирантов с животными? Черт возьми! Самое большее, что я позволю своим будущим квартирантам, так это кота с удаленными когтями.
Винди резвилась вокруг нас, обнюхивала нам руки, прыгала взад и вперед. Она побежала за нами в гостиную, где я надеялась увидеть плоды наглядного урока, который она преподала Шейну: каково одновременно иметь ирландского сеттера и белый кожаный диван, но меня ожидало разочарование. Она испортила лишь то, что скорее всего было подушкой. На полу валялись обрывки красной ткани и пушистые куски полиэстера. Пока я бесцельно подбирала их с пола, Мэт ходил по комнате и рассматривал удочки, висевшие над белым диваном, и рыболовных мух, забранных под стекло.
— Это целая коллекция, — сказал он.
Я вспомнила, что обещала Баку позвонить в страховую компанию, да так и не позвонила.
— То же самое сказал мой отец.
— Удочки Пейна просто чудо. А вон та, видишь? Это «Зварг».
— Бак сказал, что у него хорошее собрание. Я выведу Винди на секунду.
Я сбегала вниз, дала ей сделать по-маленькому и бросилась назад. Мэт изучал мух.
— Взгляни на этих, — сказал он, показывая на одну из рам. — Вот это Белый Волк. Видишь? А это Серебряная Крыса. Их сплел Эд Николз.
Сколько часов потратила я в детстве, в юности и уже будучи взрослой, слушая, как мой отец и его приятели обсуждают рыболовные темы. Из их разговоров я невольно почерпнула обрывочные сведения, в частности запомнила, что они могут определить, кто какую муху сделал.
— Еще одна рыбацкая история? — спросила я. — Давай уйдем отсюда.
— Да, — сказал он. — Будет довольно странно, если…
— Ничего странного. — Я захлопнула дверь, предоставляя Винди возможность сделать с диваном Шейна то же самое, что она сделала с дверью, и втайне надеясь, что она разнесет еще одну дверь и тогда я смогу представить ее хозяину счет на кругленькую сумму за нанесенный моей квартире урон.
— Эд Николз был его другом? Я об этом не знал, — сказал Мэт, спускаясь по лестнице.
— Не думаю. Во всяком случае, не могу сказать определенно. Может быть, он сам связал этих мух.
— Послушай, — сказал Мэт. — Ты из Мэна. С таким же успехом ты могла бы сказать, что он оставил его отпечатки пальцев.
— Правда? Вот уж не подумала бы.
— Правда. Если знаешь как. Кроме того, одна из этих приманок принадлежала Эду Николзу.
— Послушай, наверное, он сам ее сделал.
— Конец зачинен. Если хорошенько присмотреться, видна штопка. Во всяком случае, у Эда была точно такая же. Ты еще не говорила с Шейном?
— Пока не было случая. Я была занята. Помнишь? Да и не думаю, чтобы он весь день сидел дома. Из-за этого и с Винди сложности. Ее было необходимо вывести. Но уж теперь-то я его дождусь, можешь мне поверить.