— Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Джонсон вышел. Сэр Эйлингтон и Дермут старались не глядеть друг на друга. Внезапное появление Джонсона привело их в чувство.
— Дядя, — заговорил Дермут первым, — признаюсь, я не должен был так говорить. Поверьте, я прекрасно понимаю и в чем-то даже разделяю вашу точку зрения… Но я давно уже люблю Клер. До сих пор дружба с ее мужем связывала мне руки. Теперь, думаю, это уже не важно. Признаться, я удивлен, насколько плохо вы меня знаете. Иначе вы не пытались бы остановить меня таким способом. Это просто смешно. Думаю, впрочем, мы оба сказали то, что должны были сказать друг другу. Доброй ночи.
— Дермут…
— Не будем спорить, дядя. Мне очень жаль. Прощайте.
Хлопнув дверью, он быстро вышел из комнаты, пересек темный холл и вышел на улицу. Парадная дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. У соседнего дома как раз освободилось такси, и, окликнув его, Дермут отправился в Галерею Графтона.
Из дверей танцевального зала на него обрушились пронзительные звуки джаза и женский смех. Дермут в нерешительности замер на пороге. Казалось, он попал в совершенно иной мир, где нет места заботам и печали. Недавнее казалось сном. Он уже с трудом мог поверить, что чуть ли не насмерть разругался с дядей. Улыбаясь, мимо проплыла Клер, похожая в своем белом с серебристыми блестками платье, плотно облегавшем ее тонкую грациозную фигуру, на лилию. Лицо ее было спокойным. Дермут уже с трудом различал, где сон, а где реальность. Танец окончился, и Клер, улыбаясь, тут же подошла к нему. Точно во сне, он пригласил ее на следующий, и, бережно сжимая в объятиях, закружил в такт знакомой мелодии… Наконец-то вместе!
Но что-то было не так. Слишком уж тяжело Клер опиралась на его плечи, слишком устало…
— Клер! Что с вами? Может, вы устали? Хотите отдохнуть?
— Да-да, пожалуй. Пойдемте куда-нибудь, где потише. Мне нужно поговорить с вами.
Эти слова тут же вернули Дермута на землю. Нет, все это не было сном. И как только ему могло показаться, что лицо ее спокойно? Как мог он не заметить этой смертельной тревоги и страха? Неужели она обо всем догадывается?
Они нашли тихий уголок и уселись.
— Так я слушаю, — беззаботным тоном напомнил Деризо всех сил стараясь не выдать своих чувств. — Вы ведь хотели мне что-то сказать?
— Да, — тихо ответила она, опустив глаза и нервно теребя кисточку на поясе. — Но не знаю, как это сделать.
— Просто скажите, Клер, и я все пойму.
— Это не совсем то… Видите ли… Я хотела бы… хочу… В общем, я прошу вас на какое-то время уехать.
Дермут ожидал чего угодно, только не этого. Он почувствовал, как у него темнеет в глазах.
— Уехать? Но почему? — словно со стороны услышал он свой голос.
— Вы мой друг, Дермут, и джентльмен. Я знаю, что могу быть откровенна с вами. Дело в том… В общем… Я прошу вас уехать потому… Потому что имела неосторожность полюбить вас!
— Клер! — Он не мог больше вымолвить ни слова.
— Прошу вас, не осуждайте меня. Я не настолько самоуверенна, чтобы надеяться на взаимность. Просто я… не совсем счастлива и… О, прошу вас! Уезжайте!
— Клер! Неужели вы не видите, что я люблю вас, люблю страстно — с первой нашей встречи?
Она недоверчиво подняла глаза.
— Вы? Меня?
— Да. Я полюбил вас с первого взгляда.
— Господи! — вскричала она. — Но почему вы не сказали этого раньше? Почему только теперь? Когда уже слишком поздно! Боже мой, что я говорю? Мы никогда не могли бы быть вместе.
— Слишком поздно? Клер, о чем вы? Это… Это из-за моего дяди? Из-за того, что он знает? То есть думает?
Она молча кивнула. По ее щекам текли слезы.
— Клер, любимая, не верьте этому. Не думайте об этом больше. Мы уедем вместе. Я увезу вас далеко на юг, где острова похожи на изумруды и где мы будем счастливы. Я буду заботиться о вас и всегда вас оберегать…
Дермут прижал ее к себе и почувствовал, что она вся Дрожит. Внезапно она высвободилась из его объятий.
— О нет, ради Бога, нет! Как вы не понимаете? Теперь уже слишком поздно… Я не могу. Так нельзя… Нельзя! Моя честь, мое достоинство… Нельзя, слышите? Нельзя!
Он отпрянул, не зная, что делать. Клер смотрела на него умоляющим взглядом.
— Прошу вас, не нужно… Нельзя…
Ему нечего было возразить. Он молча поднялся и пошел прочь. Уже подходя к гардеробу, он столкнулся с Трентом.
— Дермут! Уже уходишь? Это на тебя не похоже.
— Настроения нет.
— Настроения? — угрюмо переспросил Трент. — Тебе бы мои заботы!