Никаких других вариантов спасения его подопечного не было. Никто не видел, как Леонард Воул входит в свой дом и как он выходит из дома мисс Френч. И никто не видел, чтобы оттуда выходил кто-то другой.
Уже вечером накануне суда мистеру Мейхерну неожиданно пришло письмо — с шестичасовой почтой, которое заставило его взглянуть на все совсем с другой стороны.
Письмо было запечатано в грязный конверт, бумага — самая дешевая. Мистер Мейхерн еле-еле сумел разобрать безграмотные каракули:
Дарагой мистер!
Вы вроде бы как катите спасти маладого мистера. Хатите знать про эту крашеную иностранку — про обман ейный и вранье? Тогда преходите севодни вечером на Шоурентс в дом 16, степни. И ни забутте принисти двести фунтов. Спросите мис Могсон.
Снова и снова перечитывал мистер Мейхерн загадочные строчки. Все это могло оказаться розыгрышем, но, поразмыслив, адвокат пришел к выводу, что вряд ли таким образом с ним шутят. Он также понял, что теперь только от него зависит, появится ли у Воула шанс спастись. Последний шанс, ибо только доказательство непорядочности Ромейн Хейльгер могло лишить ее доверия, а следовательно, поставить под сомнение правдивость ее показаний.
Он обязан во что бы то ни стало спасти своего клиента!
И мистер Мейхерн решился.
Долго пришлось ему пробираться по узким улочкам, грязным кварталам, вдыхая тяжкий дух нищеты, прежде чем он отыскал нужный дом — покосившуюся трехэтажную развалюху. Мистер Мейхерн постучал в обитую грязным тряпьем дверь. Никто не отвечал. Лишь после повторного стука послышались шаркающие шаги, дверь приоткрылась — чьи-то глаза осмотрели адвоката с головы до ног, — затем распахнулась, и на пороге появилась женщина.
— А, это ты, дорогуша, — проговорила она хриплым голосом. — Один? Хвоста с собой не притащил? Тогда проходи.
Поколебавшись, мистер Мейхерн вошел в маленькую тень грязную комнату, освещенную тусклым светом газового рожка. В углу стояла неубранная постель, посредине — грубо сколоченный стол и два ветхих стула. Только немного привыкнув к полумраку, адвокат сумел рассмотреть хозяйку убогого жилища. Это была женщина средних лет, очень сутулая, неряшливо одетая. Неопределенного цвета, давно не чесанные волосы торчали в разные стороны Лицо до самых глаз было укутано пестрым шарфом.
Встретив откровенно любопытный взгляд мистера Мейхерна, женщина издала короткий смешок.
— Ну чего уставился? Удивляешься, почему лицо прячу? Что ж, погляди на мою красоту, коль не боишься, что соблазню.
С этими словами она размотала шарф, и адвокат невольно отшатнулся при виде безобразных алых рубцов на ее левой щеке. Мисс Могсон снова закрыла лицо.
— Как, хочешь поцеловать меня, милашка? Нет? Так я и думала! А ведь когда-то я была прехорошенькая… Знаешь, откуда у меня это украшение? От купороса, чтоб ему… — И она разразилась потоком отвратительной брани.
Наконец она замолчала, успокоилась, и недавнее волнение угадывалось лишь в резковатых выразительных движениях ее рук.
— Довольно, — наконец нетерпеливо произнес мистер Мейхерн. — Насколько я понимаю, вы хотите сообщить мне нечто важное по делу Леонарда Воула. Я жду.
Мисс Могсон хитро прищурила глаза.
— А деньги, дорогуша? — прохрипела она. — Гони двести как уговорились.
— Сначала я должен получить от вас надежные улики.
— Мудрено говоришь. Я женщина старая, какие такие улики. Дай две сотенки, может, у меня и найдется, что тебе надо.
— Что же именно?
— Ее письма! Ну что — подходящий товар? Только, чур, не спрашивать, как они ко мне попали. Двести фунтов, и письма твои.
— Десять, и ни фунтом больше, если письма действительно стоящие.
— Что?! Всего десять фунтов?! — Женщина снова перешла на крик.
— Двадцать, — ледяным тоном проговорил мистер Мейхерн. — И ни пенни больше.
Адвокат поднялся, словно бы намереваясь уйти. Потом, пристально посмотрев на мисс Могсон, достал из бумажника деньги.
— Хочешь — бери, хочешь — нет. Здесь все, что у меня с собой, — небрежным тоном произнес он, заранее зная, что при виде денег она сразу сделается более покладистой — слишком велик соблазн.
Разразившись проклятьями в адрес адвоката, мисс Могсон сдалась. Подошла к кровати, приподняла матрас.
— Забирай, черт с тобой! — Она швырнула на стол пачку писем. — Сверху то, которое тебе нужно.
Мистер Мейхерн развязал бечевку, методически перебрал все письма. Женщина не сводила глаз с его бесстрастного лица, пытаясь понять, насколько они ценны для него. Это была любовная переписка Ромейн Хейльгер, и писала она, судя по всему, не Воулу.