Возле Кастелламонте мы остановились на заправке, чтобы пополнить запасы топлива и выпить кофе. Честно признаюсь, постепенно я уже начал привыкать к этому напитку, в мои времена считавшемуся турецкой диковиной. Только лишь мы заказали эспрессо и две порции pasta con frutti di mare, Павоне сообщил, что идет подумать и отлить, хотя мог бы вообще об этом не сообщать. Раньше подобной информацией я бы пренебрег, но теперь, всматриваясь в стекло, отражающее интерьер кафе, я заметил, что вместо туалета Лино свернул к телефонной будке. Я горько усмехнулся про себя. Выходит, все-таки… Интуиция — штука неглупая.
Вновь мы поменялись за рулем. Автострада нырнула в долину Аоста, окруженную монументальными альпийскими вершинами. Вскоре мы очутились на перекрестке — шоссе вело прямиком к туннелю святого Бернара, а старая местная дорога — по серпантину на перевал.
— Не могли бы мы поехать верхом? — спросил я.
— Естественно, — ответил Лино. — Только это займет больше времени.
— На это наплевать. Но я надеюсь, что наверху никто не станет особенно проверять сумасшедших туристов, к тому же, я бы с удовольствием встретил восход Солнца на перевале.
— Никаких проблем.
Крутыми извилинами, извлекая остатки сил из двигателя "альфы ромео", мы добрались на вершину. Мимо нас проехала всего лишь пара автомобилей. Время от времени, я поглядывал в зеркало заднего вида. Никаких фар. За нами никто не ехал. Все это соответствовало моим планам. Сонные охранники, увидев нас, только махнули рукой, не выходя из своей будки: "Ехать, ехать…".
Едва только мы проехали перевал, Лино, по моей просьбе, остановил машину на небольшой стоянке, образованной поворотом шоссе. Я предложил ему пройтись пару сотен метров до скального края, откуда вид мог быть наиболее обширным. Небо розовело, воздух был свежим, прозрачным. По левой стороне высилась окутанная снегом пирамида массива Монблан, ниже густели безбрежные туманы… Мы остановились. Со стороны дороги никто нас не мог заметить. У самых наших ног расстилалась бездонная пропасть.
— Я и не знал, что ты такой любитель природы, — пошутил Павоне. — Лично для меня все это — всего лишь громадная куча камней.
— У тебя телефон есть? — спросил я, игнорируя тему.
Лино вытащил мобильник из кармана и подал мне.
— Что, хочешь позвонить жене в госпиталь? — И тут его улыбка сменилась гадкой гримасой. — В чем дело, Альфредо?
Я снял с предохранителя заранее вытащенный их тайника пистолет и держал своего проводника на мушке.
— На кого ты работаешь, Лино? — жестко спросил я. — Откровенный ответ облегчит жизнь нам обоим.
— Альфредо, у тебя от бессонницы шарики за ролики заехали? Понятия не имею, о чем ты…
— У меня нет ни времени, ни желания шутить. Я знаю про клопа в машине, о твоих звонках с заправочной станции. И я умею связывать факты.
— Я не знаю ни про какого клопа, что же касается телефона, то я звонил нашему дружку Тото.
— Ответ неправильный, приятель. Когда, закончив разговор, ты и вправду направился в туалет, я прошел к телефону и нажал кнопку повторного набора номера. Это с каких же пор Тото приветствует всех словами: "Фариначчи, слушаю"?
— Так Фариначчи — это наш связник, — пытался выкрутиться Лино. Ты же знаешь, что у Тото телефона нет. То есть, я боялся звонить на твой мобильный, потому что его могут прослушивать.
Врал он довольно-таки складно, но я ведь могу отличить откровенность от выкручивания.
— Придумай чего-нибудь другое, а то я и вправду теряю терпение.
— Убери пистолет, поглядим на восход солнца, поговорим…
На это предложение я не мог согласиться. Я понимал, что у него могло быть где-то спрятано оружие.
— Не опускай руки, Лино.
— Старик, я просто не верю, что ты можешь меня застрелить. У тебя на это не хватит смелости. — И он медленно направился ко мне….
— Правда?
Выбора мне он не оставил. Я выстрелил. Пуля раздробила ему стопу. Павоне с руганью свалился на землю.
— Ты чего творишь? Я же спас тебе жизнь, сволочь!
— Потому что такое у тебя было задание. Говори, кто тебе его поручил, пока я не занялся твоей второй ногой. А в пистолете, насколько мне известно, девять патронов.
Лино понял, что я не блефую, и сменил тактику.
— Ты понятия не имеешь, во что лезешь. Альфредо, у тебя с ними нет ни малейшего шанса, — процедил он сквозь зубы; лицо было искажено гримасой боли.
— Но мне, по крайней мере, хотелось бы знать, с кем это у меня нет шансов, — не уступая, давил я. Тот задумался. — Только не просчитайся. Ну, так кто дал тебе поручение?