Неподалеку от Санта Мария дель Фрари, у монастыря, превращенного в музей современного искусства, случился инцидент. Из церкви вышла седоволосая, ухоженная старушка. Очень осторожно она спускалась по ступеням. И тут, неизвестно откуда, появились два парня на роликовых досках. Один подрезал пожилую женщину, так, что та упала, второй же вырвал у нее сумочку; оба шугнули мимо нас. Но не до конца успели, реакция у меня хорошая — я молниеносно выставил зонтик и ручкой захватил щиколотку разбойника. Тот вылетел в воздух, словно из пращи, полетел над тротуаром и грохнул головой в лавку с воздушной кукурузой. Сумочка упала рядом с ним. Я полнял ее и вручил заплаканной старушке.
— Осторожно! — крикнула Моника.
Предупреждение прозвучало весьма вовремя. Дружок вора завернул, соскочил с доски, в его руке блеснул нож.
— Ну, и какого черта ты вмешивался, старый перец!?!?…
Я схватил зонтик за ручку, вспоминая указания парижских учителей фехтования. Стойка, вольт, атака. En avant! Выбитый нож зазвенел, упав на тротуар. Я прижал острый наконечник ombrello к шее ошеломленного малолетки.
— На колени! — громко приказал я. — На колени. И запомни, ragazzo, с сегодняшнего дня ты станешь уважать старших. Повтори!
Тот пробормотал, что от него требовалось. Случайные прохожие начали мне аплодировать.
— Пошли уже, — старчески закудахтал я Монике, которая, раскрыв рот, присматривалась к случившемуся. Она взяла меня под руку и потянула в сторону стоянки.
— Ты не можешь быть Альдо Гурбиани. Тот сукин сын никогда ни на что подобное не отважился бы, — шепнула девушка, когда мы уже остались одни.
Из скромности я ничего отрицать не стал.
Другое дело, что у меня и самого в голове был ералаш. Одно не подлегало никаким сомнениям: мне был дан шанс, одному-единственному из всех людей. Вторая жизнь. И все сильнее становилось чувство, что такой подарок растратить зря нельзя. Потому я обрадовался, когда Анджело привел своего знакомого со столь же ангельским именем Габриэль по фамилии Закс. Старше юриста на два десятка лет, он был сухощавым, седеющим типчиком с лицензией частного детектива. Именно он должен был заняться нашей безопасностью. Я представился ему как Гурбиани, у которого, в результате похищения и после последующих событий появились провалы в памяти. Я попросил предоставить парочку услуг. Не знаю, купил ли он версию с амнезией, во всяком случае, по нашей просьбе, в первую очередь отправился на разведку в Центр по Трансплантации.
— Паника, мои синьоры, паника, — сообщил он нам после возвращения. — За сутки после вашего бегства Центр был ликвидирован. Персонал и "пациентов" эвакуировали на трех вертолетах, ну а в здании кто-то устроил пожар. Так что все сгорело полностью.
Вывод надвигался очевидный. Рандольфи и его люди прекрасно знали, кого они должны были четвертовать, и кто от них сбежал. Не какой-то анонимный бродяга, показания которого были бы для кого-то важны… Но за этим вставали серьезные осложнения. В первую очередь, все это свидетельствовало о заговоре. Кому-то крайне важно было ликвидировать Гурбиани — Габриэль даже предполагал, что на самом деле похищение могли совершить одни люди, а другие, которым было весьма удобно исчезновение магната, были готовы сделать много чего, лишь бы не допустить воскрешения шефа SGC. По моей просьбе детектив взялся за наблюдение ключевых глав Консорциума. Ничто не говорило о том, будто бы кто-то получил частное сообщение относительно возможности быстрого возвращения шефа. Хотя… Через два дня после нашего бегства средства массовой информации объявили, что награда за информацию, способную способствовать обнаружению Альдо Гурбиани, выросла до десяти миллионов евро. Но, возможно, то было совершенно случайным совпадением. А вот интерес к родственникам и знакомым моей медсестры случайным никак не казался. Как проверил Габриээль, дом ее тетки был на подслушке; перед ее квартирой в Кампино все время стоял припаркованный фургон. Странные печального вида типы расспрашивали о ней ее коллег и знакомых. При чем, эти люди сотрудниками полиции никак не были.