Они почти ничего не знали о том месте, куда отправлялись. Только потом они узнали от местных жителей о земле далеко на севере, называемой Пустошами. Для того чтобы достичь этого региона, им предстояло проделать долгий путь.
Они продвигались к более северным территориям на северо-западе от Малурны, минуя полуостров — как они позже узнали, это были земли гномов. Ради Лисила они избегали морских путешествий как можно дольше. Потом они повернули на запад к побережью, чтобы найти проезд по морю и как можно быстрее приблизиться к ледяной пустоши в верхней части центрального континента.
Вспомнив это обманчиво мирное начало, Малец захотел закрыть глаза. Если бы он только знал, что ждало в конце путешествия…
— Магьер, — позвала Леанахальм, поднимая тонкую руку. — Мы здесь.
Прежде чем Магьер и Бротан добрались до них, Малец почувствовал напряжение между ними. Оба казались суровыми и не смотрели на других. Что-то произошло, и Малец стал следить за Бротаном. Уловить воспоминания «держателя теней» оказалось почти невозможно. Мальцу не нравилось быть в неведении, особенно в отношении мастера-убийцы. Поэтому он сосредоточился на Магьер.
«Вы… нашли… корабль?..»
Она вздрогнула от слов воспоминаний в своём сознании и покачала головой, будто стремясь очистить его.
— Да, мы нашли один, — ответила она, совсем без радости или облегчения.
— Что случилось? — спросила Леанальхам.
Магьер наконец заметила девушку и осмотрела Леанахальм сверху вниз. Замтив штаны, поворчала и кивнула.
— Так-то лучше, — подвела итог она, заставив Леанальхам надуться.
— Был только один корабль на юг, готовый принять пассажиров, — вмешался Бротан. — Это большое… очень большое грузовое судно, и по тому как оно сидит в воде, видно, как сильно оно нагружено. Оно идёт медленно и будет делать много остановок по пути.
— Это лучшее, что мы смогли сделать, — добавила Магьер. — К счастью, оно идет куда нам надо, к побережью Суманской Империи, так что мы не потратим монеты впустую на пересадки.
— Когда… мы уезжаем? — нерешительно спросила Леанальхам.
— Завтра на рассвете, — ответил Бротан.
При этих словах Леанахальм оглядела оживленный порт, будто с тревогой ища что-то… или кого-то. Магьер нахмурилась, но ничего не сказала. Возможно, больше не было ничего, что она могла сказать девушке относительно Оши.
Магьер посмотрела вниз на Мальца.
— Вы нашли для нас комнаты?
«Да… Лисил… ждет…»
— Только одну комнату, — вставила Леанальхам. — Чтобы сэкономить деньги. Лисил охраняет наше имущество. Пойдем, мы покажем вам.
Девушка повернулась к крутой дороге, но остановилась при виде людей, разгружающих недавно прибывшее судно.
Малец шагнул вперед, дергая ее веревкой и заставляя идти.
Он оглянулся на ходу и попытался погрузиться в ее воспоминания, так как он мог делать это, только когда прямо смотрел на человека. Малец поймал изображение, всплывшее в уме Леанальхам о другом доке, другом порту, и он узнал его.
Гайне Айджайхе — «Край бездны» — единственный порт, единственным настоящий город на всех Эльфийских Землях на противоположной стороне Восточного континента.
В памяти Леанальхам Малец увидел высокую смуглую фигуру, шагающую к ней из доков ночью. Белые волосы свободно лежали на плечах.
Оша не был одет в серо-зелёное одеяние анмаглака. Из-за плеча торчал длинный и узкий сверток ткани, веревкой привязанный к спине, он выглядел точно так, каким Малец увидел его за несколько дней до этого в Колм-Ситте. На том доке, далеко в мире и во времени, в том воспоминании Oша остановился, не дойдя до берега.
Он был потрясён, увидев Мальца… вернее, Леанальхам.
Малец чувствовал своё — её — устремления в сторону Оша.
Воспоминание исчезло, кануло в темноту, как будто Леанальхам силой прогнала его.
Малец все еще испытывал странное чувство из-за того, что подсмотрел именно этот момент. Даже сейчас Леанальхам еще надеялась увидеть Ошу. Малец заметил, что Бротан смотрит в сторону кораблей в порту и разглядывает только что прибывший, на который так жадно смотрела Леанальхам.
Малец оступился, зацепив когтями лапы треснувший булыжник. Он выпрямился, уделяя больше внимания крутой дороге, пока они поднимались вверх к очередному городскому кварталу.
Что бы ни высматривал Бротан, он искал взглядом не Ошу.
* * *
Утром следующего дня девушка, которую все знали под именем Леанальхам, стояла на палубе большого торгового судна людей, а точнее перевесилась с перил его левого борта. Она рассматривала улицу, которая вела вверх и вниз от ближайшего пирса. Ее загораживало переплетение мачт судов на протяжении всей береговой линии. Лишь немногие из них она могла разглядеть ясно.
— Леанальхам!
Она хорошо разобрала окрик Лисила, доносящийся из дверного прохода прохода под кормой, но предпочла сделать вид, что ничего не слышала.
Это было невежливо и совсем на нее не похоже, однако она ничего не могла поделать с тем, что так внимательно рассматривает причал. Все ее супутники, казалось, выдохнули после ночи в небольшой комнате и посадке на корабль без приключений. Корабль быстро отплыл, и все вздохнули с облегчением, кроме неё… и, возможно, Лисила, но по совершенно другой причине.
Она высунулась еще дальше с полной уверенностью, что если посмотрит еще хоть чуточку, то обязательно увидит Ошу, сбегающего вниз по трапу какого-нибудь только что прибывшего корабля. Она закричит, он её увидит, и капитан их корабля будет вынужден спустить для него трап.
— Пойдем, — снова позвал Лисил. — Мы должны спустится в каюты.
В отличии от других, она не верила, что Оша намеренно остался в Колм-Ситте. Он не мог так поступить, только не с ней. Он был единственным, кто, как и она, понимал, какого это — быть брошенным на произвол судьбы в этом большом, чужом мире.
Она знала, что Бротандуиве верил, что причиной ее печали была тоска по дому, которую она оставила позади. Однако проницательность, присущая греймазге, в этот раз подвела его.
Сгэйшеллеахэ был настоящим анмаглаком. Она восхищалась тем, что он до конца был верен своему народу, даже когда это противоречило его клятве касте. Данное им слово было железным и именно из-за него, те из ее народа, которые считали её чужачкой, держали рот на замке.
Но дядя вместе с дедушкой отправился к предкам. Остался только Оша, последний, кто принял её такой, какая она есть, даже если она сама не знала, кто же она такая.
Бротандуиве никогда не относился к ней плохо, он заботился о ее благополучии. Но он был больше похож на одно из людских творений, например, на опускную решётку ворот — с холодными шестернями, цепями, шкивами и поворотными механизмами. Оша же всегда излучал тепло, даже под грузом того позора и горя, что он носил в душе. Он ее не бросит, и до тех пор, пока он будет рядом с ней, ей будет плевать, что у нее больше нет места, которое она могла бы назвать домом. Ибо, даже несмотря на дедушку и на уважение дяди, травля ее среди народа все увеличивалась. Вплоть до последнего года, пока она не сбежала из родных земель.
Когда же она поняла это? Несколько лет назад, когда в одиночку нарезала фрукты для общинный нужд. Начинался теплый рассвет, который предвещал жаркий день. Тени ночного леса еще не полностью ушли, и она, немного вспотев, вытерла лоб тыльной стороной своей маленькой ладони. В тот момент она была счастлива, свободна от посторонних косых взглядов. Она напевала мелодию, которой ее научил дедушка, словно ребёнок, но вдруг…
Она почувствовала себя тревожно, будто за ней наблюдают, и съежилась от этого. Но решила не оборачиваться, чтобы не привлечь внимание наблюдающего. Скоро вся деревня проснется, дел будет по горло, ее просто не будут замечать.