— Вы можете идти и выбрать несколько комнат, — закончила, наконец, домин. — Любая комната с открытой дверью свободна. Я позабочусь, чтобы повара что-нибудь приготовили на ужин.
Малец не стал дожидаться остальных и направился к лестнице, чувствуя вину за свои прежние мысли о Винн. Благодаря её склонности давать слишком много информации, они получили удобное, свободное жилье.
Большинство дверей на верхнем этаже были открыты и он подошел, чтобы заглянуть внутрь большой комнаты с окном, выходящем улицу. Когда он подошел к окну, то смог разобрать только несколько мачт в порту между высокими складами.
Кровать под выцветшим балдахином была застелена мягким, толстым одеялом, окна украшали старые бархатные шторы. У него появилось искушение спокойно отдохнуть на застиранном плетеном коврике у подножия кровати.
— Магьер, посмотри, — сказал Лисил, входя.
Она последовала за ним и оглядела комнату. Хотя обстановка утратила былую славу, это было безусловно лучшее место из тех, в которых Малец и двое его подопечных останавливались после их ухода из таверны у моря Морской лев на восточном континенте.
— Надеюсь, что капитан задержится на неделю, — сказал Лисил. Уронив сумки, он повернулся и, с вытянутыми в стороны руками, повалился спиной на кровать с одним из своих чрезмерно драматическим вздохом облегчения.
Магьер промолчала. Она может одобрить комнату на ночь или две, в лучшем случае. Но Малец знал, как она одержима, добраться до побережья Суман и иль-Дха’аб-Наджуум как можно скорее. Хотя это было все еще далеко, но только это было на уме у Магьер… и у Мальца тоже.
Они должны были узнать о местонахождении шара Воздуха.
Малец оглянулся удостовериться, что Леанальхам последовала за ними, но только Бротан стоял в дверном проеме. Магьер внезапно сообразила то же самое.
— Где Леанальхам? — Спросила она.
Если бы Малец не знал лучше, он бы подумал, что Бротан выглядит напряженным.
— Она смотрит книги в гостиной, внизу, — ответил он. — Она оказалась решительной, я не осмелился отрывать её.
Магьер кивнула и направилась к двери.
— Я пойду к ней.
Нет… Позволь мне.
Магьер остановилась и взглянула в его сторону. Когда Малец встретил ее взгляд, она не стала спорить. Он выскользнул, как только Бротан отступил в сторону.
Он услышал за спиной, как Магьер проговорила— «Малец»…
— Да, я вижу, — смекнул Бротан.
— Не волнуйся, он никогда не оторвёт ее от книги.
Интересно, что за неожиданный интерес появился у Леанальхам относительно учёных и книг, подумал Малец и направился вниз. К счастью, он обнаружил, что мудрецы оставили ее в покое, когда заглянул через открытую арку и нашел девочку, вглядывающуюся в залатанные мягкие кресла и старые, потёртые книжные шкафы.
Леанальхам медленно приблизилась к шкафу у дальней стены ближе к переднему окну и провела по переплетам книг своими тонкими пальцами.
Малец оставался наполовину скрытым за аркой и просто наблюдал за ней. Это было обманчиво, но он не хотел упустить шанс окунуться в её воспоминания, пока она не знала о нем.
* * *
Девушка, которую все называли Леанальхам, смаковала тихое одиночество в чужой и чуждой маленькой комнате, заполненной книгами. Даже в то время, когда она скрывалась в каюте корабля, Бротандуиве всегда мог вернуться туда в любой момент. В этом человеческом месте, наполненном старой мебелью было так тихо, что она могла свободно дышать.
Книги не были известны среди ан’Кроан, некоторые переплёты были сделаны из дерева. Свёрнутые в рулоны свитки в деревянных цилиндрических бесшовных футлярах были больше ей знакомы. Она не могла разобрать большинство слов на обложках книг, хотя и написанные на нуманском, в основном попадались языки, которых она не знала, никогда не видела, не говоря уже, чтобы слышала. Наткнувшись на корешок с одним плохо, неправильно написанным словом, ей показалось, что это был ее собственный язык, она вытащила книгу.
Это было не просто странно сформированный эльфийский, это было слово, которое она впервые услышала только после прихода на землю Винн Хигеорт.
— … Лхоин’на.
В лучшем случае, это означало, что-то вроде «поляны», со ссылкой на эльфов этого континента, о существовании которых до недавнего времени она даже никогда не знала. Она не могла разобрать другие слова в названии, а раскрыв книгу, поняла, что может понять только каждое третье слово.
Книга была написана людьми на скверном, что называется Эльфийском языке, или языке ан’Кроан. Было много рисованных иллюстраций, некоторые с выцветшими цветами, изображающие вазы, чаши, кубки и прочие вещи. Чем больше она разбирала этот бедный эльфийский, тем больше она видела ошибок, повторяющихся снова и снова. Текст начал терять смысл.
Автором был не тот человек, который мог достаточно хорошо говорить на эльфийском языке, чтобы написать его. Это был, как Винн сказала однажды, еще один «диалект». Зачем «эльфам», независимо от того, как они себя называют, говорить на другом языке или его форме?
Чем больше она разбирала слов, тем скорее поняла, что книга была об истории керамики… ремесла таких же людей, как ее собственные люди, но так сильно отличавшиеся от них. Трудно было представить себе другой народ, тех, кто не ан’Кроан (те, кто нашей крови). Она выросла, полагая, что ее народ были теми, кого люди называют эльфами.
Девушка опустилась в кресло с выцветшей обивкой, листая страницу за страницей, и наконец, наткнуться на то, что, казалось частью рассказа об искусно созданном наборе из пяти ваз, однажды похищенным у эльфов этого континента…
Она остановилась, вглядываясь более тщательно в следующие два слова. Казалось, они вообще не имеют смысла.
Вазы были украдены у эльфов… Лхоин’на… из миссии Гильдии, человеческим вором.
Леанальхам оглядела все книги. Есть Гильдии или миссии для эльфов, а не только для людей?
Она посмотрела на историю, обдумывая это. По-видимому, группа защитников Лхоин’на, под названием «Шейиф», пошла по следам воров, чтобы вернуть вазы. Этот термин был ей уже немного знаком.
На её языке, истинно эльфийском, корень слова séthiv означает «спокойствие» или «безмятежность», или, по крайней мере, что-то близкое из того, что она знала на нуманском от Винн и более знакомом белашкийском, которому Леанальхам научил ее дядя. Если это так, то слово защитник Лхоин’на было странным по сравнению с «анмаглахк», что означает «похитители жизни»: они забирают жизнь любого, кто покусился на уклад жизни их народа.
Леанальхам перевернула еще одну страницу и остановилась на странном рисунке.
Трое эльфов в странной одежде были верхом на лошадях, как обычные люди. Еще дальше, на фоне изображения, было то, что должно было быть группой воров, спасающихся от погони. Гонщики должны быть Шейиф, их лидер выглядел впечатляюще, хотя и пугающе. Он нёс меч — опять же, как человек.
Как мог любой из ее народа уйти так далеко от своих обычаев?
Анмаглахки не ездят на лошадях и не носят открыто оружие. Они быстры, как дыхание, и безмолвны, как тень. Эти Шейиф оказались совсем другими. Подняв книгу ближе к лицу, она изучала рисунок более внимательно.
По сравнению с рукояткой меча в руке всадника, лезвие было максимум шириной в три пальца. Оно было почти прямым, только верхняя треть чуть отогнута назад в форме неглубокой дуги, как она догадалась, с заточенной задней кромкой. На нижних двух третях клинка слегка выпирали редкие шипы.
Узкая рукоять была в два раза длиннее ширины руки, охватившей её, и слегка изогнутой вперед и затем вниз на конце. Зажатая гарда, казалось, имела рисунок, но она не смогла разобрать. Вверх выступа гарды сгибался вперед, чтобы соответствовать тонким шипам, в то время как нижняя часть изгибалась немного назад к рукояти.