Девушка не поднимала голову.
— Это ее имя, — сказал Бротан, — данное…
— Заткнись! — прокричал Лисил.
Именно поэтому Леанальхам бежала от своего народа — предки выгнали ее. Она была потеряна в мире, не принадлежащем ей, потерянной между именем, что прокляло ее с рождения и другим, что изгнало ее. Да, она все еще была Ан’Кроан, частью тех, для кого наречение именем означает идентификацию своей личности.
Бротан не сделал ничего, чтобы она не страдала.
Лисил должен найти способ быстро помочь ей, и он снова повернулся к Мальцу.
— Подскажи мне что-нибудь еще!
Малец моргнул, глядя между ним и девушкой, и в голове у Лисила не всплыло ни слова.
— Не играть со мной в молчанку, шавка! — предупредил он. — Все эти годы, проведенные с моей матерью, рожденный среди эльфов, ты говоришь на их языке, так же хорошо, как и они. Дайте мне что-нибудь получше, чем значение, данное Бротаном.
Малец сердито заворчал на него, явно не в восторге от происходящего, находясь, так же, как и Лисил, в замешательстве. Нужно что-то сделать, даже если это принесет Леанальхам временное умиротворение.
— Путь… к пути…Путь в перед.
— Что?
* * *
Магьер посмотрела на Мальца, когда ее голову наполнило его невнятное бормотание, в попытках найти другое значение. Затем она снова повернулась к девушке и встряхнула ее один раз.
— Послушай меня, пожалуйста, — прошептала она.
— Никаких имен! — плакала девушка.
Магьер знала, каково это выставлять на обозрение то, кем она не хочет быть — другой половиной внутри нее. Даже старое слово из фольклора ее страны вызывало у нее отвращение — дампир.
Везде, куда она направлялась, оно следовало за ней. Любой незнакомец, кто узнавал об этом, и признавал, смотрел на нее только с этой стороны. Это то, что она видела всякий раз, когда она мельком видела свое отражение.
Она не хотела такого для Леанальхам, и «Утеренны Путь» было хуже «Дитя Злосчастья». Но для Ан’Кроан, второе имя, которое они выбрали — или навязали им, как это было с Лисилом — означает все, кем они стали. Они не могут уйти от него.
Подобно Лисилу, а потом и Мальцу, Магьер хотела получить лучшее значение имени, которое девушка не выносила или отрицала. Она перебрала каждое имя или название, которое могла вспомнить. Все, о чем она могла думать о предложенном Мальцом старом слове на древинском языке, ее родном языке. Она осторожно отвела руки девушки вниз.
— Послушай меня… Чи'четаш, — прошептала она.
Заплаканное лицо девушки искривилось в замешательстве, но ее покрасневшие глаза все еще были полны страха. Магьер запнулась, а затем рявкнул Малец.
— Да, оно слишком незнакомое… Но проще.
Магьер продолжала смотреть на девушку, пока объясняла.
— Чи'четаш — странники, у которых есть цель. Они находят новые или даже потеряны пути… некоторые составляют карты своих путешествий. Они ищут пути, чтобы другие не терялись. Они искатели дорог… которые всегда могут найти свой собственный путь домой.
Лисил и Малец молчали, но Магьер не смела взглянуть в сторону. Девушка, которую все называли Леанальхам, раскрыла глаза шире, хотя слезы все еще текли по ее золотисто-коричневым щекам.
— Странница, — сказал Лисил.
Магьер не знала этого слова. Он кивнул на ее взгляд, и она надеялась, что ее невнятное объяснение навели его на что-то получше.
— Ты не потеряна… Странница, — сказала Магьер, все еще держа лицо девушки. — Я никогда не позволю этому случиться… как бы тебя не звали.
Девушка все еще во многом была Ан’Кроан и еще слишком юной, чтобы понять, что она может сделать любой выбор, какой она захочет. Она не должна быть обремененной кучкой призраков, и почти все было не так плохо, чем Бротан… чем она себя называла.
— Странница? — прошептала девушка.
Магьер обняла ее и притянула ближе.
— Да, — ответила она в изнеможении. — Не утерянный путь, а навстречу к новому… который ты найдешь для себя… начини с меня. Я теперь твой дом, куда ты можешь всегда вернуться.
Магьер мрачно взглянула на Бротана. Он смотрел на воды, несущейся мимо корпуса корабля.
— Вы будите так называть меня? — прошептала девушка. — Только этим именем?
— Только этим… Странница, — заверила ее Магьер.
Глава 20
Когда Башаир вошел в гавань Драйста, Денварфи сохраняла выражение безразличия, хоть и была напряжена. Вся ее команда кроме Фретфарэ собралась на палубе в ожидании ее приказов. Надвигались сумерки, и дневной свет быстро исчезал.
По пути от Чатхбурха они обошли несколько больших грузовых судов, но те находились слишком далеко, чтобы прочитать их названия, которые были написаны на их корпусах. Она удержала свою команду от захвата этого судна и сделала ставку на вылазку на Королеву Облаков в месте назначения. Если она просчиталась, то последствия могут быть серьезными.
Фретфарэ, вероятно, вырвала бы у неё контроль при поддержке всех кроме, возможно, Эйводана. Денварфи не беспокоилась о себе, но Фретфарэ приведет их только к неудаче в их цели.
По мере того как Башаир входил в доки, Денварфи сосредоточилась на том, что располагалось впереди. Под светом массивных ламп на столбах шесть длинных пирсов выступали от береговой линии, и корабли заполняли почти всё свободное место. Крупный корабль, ходящий под желто-зеленым флагом, был пришвартован в доках в конце третьего пирса, и его имя было написано на носу корпуса — Колокольня. Она редко видела что настолько большим кораблям, позволяли пришвартовываться, а не бросать якорь дальше и использовать ялики для транспортировки. Другие различия здесь стали очевидными.
Чатхбурх был обширным портовым городом, а это место было компактным, но чрезмерно оживлённым, даже с наступлением сумерек. Докеры и матросы работали вдоль пирсов, пандусов и палуб: перевозили груз к и от кораблей, объединяли швартовые и такелажные снасти, крича над общим монотонным гулом. Беспорядочно движущиеся толпы могли бы оказать преимущество или стать препятствием.
Маленькая шхуна, отделилась от противоположной стороны второго пирса и дрейфовала к морю. Внизу на пирсе, докер махнул и прокричал на Башаир, чтобы занять открывшееся место.
— Осторожно! — сказал Самара.
Его рулевой сильно провернул штурвал, и экипаж выстроился в линию для броска. Это заняло немного времени, чтобы убрать маленький суманский корабль, и затем половина команды начала обвязываться ремнями с абордажными саблями, розданными первым помощником.
Обычно команда успокаивалась, как только они достигали порта, или были готовы сойти на берег посменно. Что-то было по-другому в Драйсте.
Один матрос взобрался на центральную мачту, на платформу сторожа, едва достаточно большую, чтобы сидеть со свисающими ногами. В случае стычки, он бы натянул тетиву на большом арбалете, который был привязан к его плечу. Как только пандус был опущен, два вооруженных матроса выбежали, чтобы занять посты у его основания и наблюдать за всем вокруг них.
Денварфи видела подобные предосторожности на всех других, пришвартованных в доках кораблях. Возможно, упоминание Самара о «незаконном месте» было более серьезным, чем она изначально подумала. Она перегнулась через перила.
Город вырисовывался между высокими, темными холмами, ввысь ползущих от берега на север и юг. Здания смешанных размеров и форм, грязные и изношенные прибрежной погодой, располагались так тесно, что только несколько внутренних дорог виднелись между ними. Типично для портового города здесь воздух был испорчен зловонием рыбы, соленой морской воды, домашнего скота и дыма.
Даже если бы она осталась на этом континенте на сто лет, то она никогда не привыкала бы к этому запаху. Это место, безусловно, было жутким.
— Посмотри на них.
Денварфи сдержала удивление, внезапно обнаружив Рхизиса рядом с собой. Множество людей поспешно проходили доки или толпились в дверях больших складов. Тележки и носильщики соперничали, чтобы войти и выйти. Все цвета и формы одеяния, которые могла вообразить Денварфи, были рассеяны среди них.