— Пересчитывать будешь?
Хозяин игорного заведения пожевал опухшими, с подсохшими за ночь болячками, губами; вжикнул застежкой молнии; с благоговением провел пальцами по рядам пачек новеньких банкнот… Наугад вытащив одну, быстро и профессионально пролистал купюры…
— Ол райт, — буркнул он, закрывая баул. — В расчете.
Незаметно глянув на часы, Сашка молвил:
— Подожди, я хотел бы осмотреть «Форд». Мало ли…
Он поочередно обследовал багажник, двигатель, все так же неприметно бросая цепкий взгляд на циферблат… Затем усевшись на водительское место, проверил наличие топлива в баке, тихо при этом шепнув двум пассажиркам:
— Потерпите еще немного. Потерпите…
Опять мимолетно посмотрев на минутную стрелку, обернулся и крикнул:
— Все нормально. Надеюсь, наши пути пересекутся не скоро.
— Это точно!.. — зловеще усмехнулся Асланби Вахаевич, провожая недобрым взглядом медленно уезжавший с пустыря автомобиль.
Правая рука его нащупала в кармане пиджака маленький передатчик с коротким усиком — антенной. Выудив прибор на свет божий, и передвинув боковой полозок в положение «ON», чеченец по отцовской линии подождал ровно секунду, пока загорится мизерная зеленая лампочка, сигнализирующая о готовности продвинутого американского устройства к работе. Большой палец владельца «Южной ночи» мягко лег на слегка утопленную в корпус красную кнопку. До приведения в действие средних размеров фугаса, умело вмонтированного за ночь его людьми под заднее сиденье «Форда», оставался один миг…
В этот же самый миг Баринов, немного притормозив у выезда с пустыря, вовсе не смотрел на дорогу — взгляд его, будто намагниченный, следил уже не за минутной, а за секундной стрелкой наручного хронографа, только что достигшей нужного деления…
Тихое раннее утро над пустырем внезапно нарушилось громким двойным взрывом — закончил отсчет простейший, изготовленный на Пензенском часовом заводе, таймер, соединявший аккумулятор с электровзрывателем, торчавшем в заряде пластида. Пластид цилиндрической формы находился внутри «фартука», а тот в свою очередь покоился на самом дне спортивной сумки.
Стоявший в трех метрах от иномарки Асланби, вероятно погиб сразу же — при первом взрыве, когда в разные стороны с убийственной скоростью разлетались сотни стальных пятиграммовых шариков. Сразу же последовал и второй взрыв — полыхнул автомобильный бензобак иномарки, так же предусмотрительно заправленный майором под самую заглушку.
У выезда с пустыря еще не осела пыль, поднятая колесами резко набравшего скорость «Форда»; тысячи зеленоватых купюр еще мельтешили в воздухе, а жители соседних домов уже названивали по единому телефону МЧС… Однако спешить врачам, пожарникам и милиционерам было особо некуда — изуродованная иномарка спокойно догорала посреди огромного пустыря, а отброшенный взрывной волной труп хорошо известно в городе человека неподвижно лежал метрах в десяти-двенадцати — у самых зарослей кустарника, где несколькими минутами ранее прятался его бывший заместитель по безопасности…
Проехав с десяток кварталов по сонному Кизляру, спецназовец тормознул возле какой-то площади и поторопил спутниц:
— Быстренько уходим!
Покинув автомобиль, они свернули за угол, скорым шагом достигли ближайшей остановки общественного транспорта и запрыгнули в автобус, идущий до северной окраины городка…
— Наконец-то! — радостно переглянулись мать с дочерью.
— А почему мы не воспользовались «Фордом»? — зашептала Александру на ухо запыхавшаяся Ильвира. — Он действительно заправил его по дороге на пустырь…
— Не стоит рисковать, — отвечал тот, проводя ладонью по ее щеке. Легонько пожимая руку Ренате, пояснил: — Во-первых, и Асланби запросто мог устроить нам такой же неприятный сюрприз. А во-вторых, его люди в состоянии перехватить нас на приметной машине в весьма отдаленных от Кизляра районах. Так ведь?..
Девушка не сдержала порыва и обняла молодого человека, поцеловав при этом в щеку. Заметив не то удивленный, не то осуждающий взгляд матери, опустила глаза, залилась краской…
— Подожди, Александр, — попросила Рената, когда они вышли из автобуса на конечной остановке, и он поднял руку, голосуя у шоссе. Опустив голову и будто стесняясь, она призналась: — Некуда нам ехать…
— А здесь я вас не оставлю, — уверенно заявил майор. — У директора «Южной ночи» тут немало последователей, и спокойно жить в Кизляре вам не дадут.
— Не дадут, — подтвердила женщина, оборачиваясь назад и тоскливо глядя на окраину маленького, уютного городка.
Ощущая немалую вину, за все происшедшее с миниатюрной женщиной и хрупкой девушкой, Баринов лихорадочно искал варианты…
— Поедемте в Ставропольский край, — предложил он. — Я оттуда родом и что-нибудь придумаем. Вместе не пропадем!.. Ну, решайтесь!..
Вцепившись в Сашкин локоть, девушка в страхе ждала, что же скажет мать. А та, похоже, давно обо всем догадывалась. Дочь начала взрослеть, меняться, стремительно превращаясь из ребенка в хорошенькую, милую девушку, сразу после знакомства с этим плечистым сероглазым красавцем. Рената отлично слышала и тихие вздохи своей Ильвиры, и беззвучные рыдания в подушку по ночам. Видела и печать грусти на лице в долгом ожидании приезда спасенного ими русского офицера. Кто ж знал, что вслед за его приездом случится такое несчастье? Да и виноват ли он был в этом?..
— Я знаю, — неожиданно тихо сказала женщина.
Не понимая о чем она говорит, молодой человек с девушкой смотрели на нее…
— Я знаю, — повторила Рената, — с тобой моя дочь никогда не пропадет. Поезжайте вместе…
— А ты?! — испуганно воскликнула Ильвира.
— Пойду попрощаюсь с братом — твоим дядей. Он, верно, и до ныне переживает за нас, ищет… А потом поеду обратно в Батой.
— Я так и думала, — обречено закивала головой девушка. — Ты никогда бы не смогла оставить могилу моего отца…
— Правильно думала, доченька… Не смогла… Многое вспомнила, переворошила, переосмыслила, пока взаперти с тобой сидели. Там мне место — возле мужа моего…
— Возьми, Рената, — вложил Александр ей в руку пухлую пачку долларов.
Та замотала головой, пытаясь вернуть деньги. Но молодой человек остался непреклонен:
— Увы, Рената — без этой американской бумаги в нашей стране сейчас не обойтись. А мы обязательно тебя навестим, когда сами определимся…
Приблизительно через час Баринов с Ильвирой сидели в кабине транзитного «КамАЗа», мчавшегося по хорошему ровному шоссе куда-то на северо-запад. Прикрыв глаза, девушка положила голову на плечо молодого человека и, кажется, дремала. Александр смотрел на бегущее навстречу дорожное полотно и изредка кивал в ответ на бесконечную болтовню развеселого русского водителя. Думая о чем-то, он легонько сжимал в своих руках ладони любимой Ильвиры…
— Уснула, что ли? — вдруг спохватился шофер, убавляя громкость орущего приемника.
Майор вновь кивнул…
— Совсем молоденькая она у тебя… Жена?
— Почти, — наконец, подал голос молчаливый попутчик.
— Местная?
— Да…
— Тогда если не жена, как же ее с тобой отпустили?! — не унимался соскучившийся по общению сорокалетний мужчина. — У здешних ведь с соблюдением этих условностей строго.
— Я украл ее, — запросто отвечал тот.
— Как украл?! — ошалело уставился на пассажира водила.
— Просто — взял да украл. Вот везу к себе…
— Ни хрена себе!.. Стало быть, я — соучастник?!
Секунду поразмыслив, он опустил на глаза сидевшие на лбу темные очки, глотнул из пластиковой бутылки минералки и, крякнув, решительно изрек:
— А!.. Где наша не пропадала! Красть — так с музыкой!..
Он снова врубил приемник, еще сильнее утопил в пол кабины акселератор и сосредоточил внимание на шоссе…
Слушая короткий диалог мужчин, Ильвира улыбалась. Когда незнакомый водитель поинтересовался, не жена ли она Саше, сердце ее на мгновение замерло… Услышав же ответ Александра, крепко сжала его ладонь, незаметно приподняла голову, поцеловала в щеку и снова уютно устроилась на крепком плече…