Весна вступала в свои права, и Гирхарт со всё большей тревогой стал прикидывать, сколько у них осталось времени. Что армию пошлют зимой, можно было не бояться, зимой коэнцы, как и все, старались без крайней необходимости не воевать. Но время идёт, земля просохла, посевные работы заканчиваются, и карательных отрядов можно было ожидать со дня на день. По всем дорогам караулили верные люди, но пока всё было тихо. Похоже, в Коэне до сих пор не разобрались, что происходит на Вастасе. Хорошо, коли так, но всё равно следовало поторопиться.
К этому времени отряд уже стал настоящим отрядом, воинским подразделением, закалённым в пока ещё мелких стычках, с железной дисциплиной. Пожалуй, его бойцам уже можно было доверить поддержание дисциплины и среди новичков. Оружия на ближайшее время хватит, а в числе присоединившихся к отряду нашёлся кузнец, который из захваченного при грабежах металла ковал наконечники для стрел и копий. В общем, всё было готово, и всё же Гирхарт волновался. Ожидание всегда тягостно, а выработанный план предусматривал, что первый ход должны сделать коэнцы. Похожие настроения одолевали не его одного.
— Может, не будем ждать этих лентяев? — спросил однажды Тархи. — Соберём армию прямо сейчас, а? А то все уже волноваться начинают. Пастухи чуть не каждый день спрашивают, когда ж наконец начнём.
— Рано. Если развернёмся сейчас, никакой неожиданности не получится. Подождём до середины лета. Если в Коэне и тогда не почешутся, то и впрямь придётся собирать всех, не дожидаясь этих сонь.
В середине весны прибыли испрошенные Гирхартом и обещанные Тиокредом офицеры кравтийской армии. Почти никого из них Гирхарт не знал, хотя пару отдаленно знакомых лиц всё же обнаружил.
— Высоко взлетел, Даан, — со странным выражением произнёс один из них. — Армию набираешь, арнарийцев бить будешь…
— Служу моему Императору, — невозмутимо ответил Гирхарт.
Но какими бы ни были чувства офицеров императорской армии, обнаруживших, что им предстоит командовать беглыми рабами и жить в лесу, они благоразумно держали их при себе. Приказы не обсуждаются, а приказ Тиокреда был чётким и недвусмысленным: отныне они поступают в распоряжение генерала Гирхарта Даана. Зато для Таскира их прибытие стало не слишком приятным сюрпризом. Гирхарт не посвящал товарищей в подробности своей переписки с Тиокредом, и Таскир оказался поставлен перед фактом.
— И как это следует понимать? — хмуро поинтересовался он на следующее утро.
— А так и следует. Я нуждаюсь в опытном командном составе. Среди твоих людей есть бывшие офицеров, а среди моих их заведомо нет.
— И потому ты, собираясь бить Коэну, выписал коэнских же командиров?
— Сейчас они такие же враги Коэне, как и мы.
— Пусть так, но они все равно коэнцы! Понимаешь, коэнцы! Как ты собираешься сводить их со своими людьми, твоё дело, у нас с тобой разные отряды. Но как они, по-твоему, уживутся с моими?
— Я их тебе и не предлагаю. Как ты справедливо заметил, у нас с тобой разные отряды. А уживутся, я думаю, спокойно, рамальцам уже приходилось стоять в одном строю с коэнцами.
— Это было раньше и вынужденно!
— Иногда бывает полезно вспомнить старое.
На скулах Таскира заходили желваки. Гирхарт был прав — рамальцы действительно в былые времена охотно шли в коэнскую армию, и хотя до высших чинов дослуживались единицы, низший офицерский и унтер-офицерский состав, не говоря уж о рядовых, состоял из них наполовину, если на не две трети. И потому во время Внутренней войны у Свободной Рамаллы никогда не было недостатка в войсках — на её сторону переходили целые подразделения.
— Ладно, — сказал Таскир. — Но хотя бы предупредить меня заранее ты мог?
— Таскир, но я же не выпытываю у тебя, как ты готовишься к будущим боям. Да и узнай ты, что бы это изменило?
Таскир не ответил. Несколько дней после этого они не разговаривали.
— Таскир обижен, — сказала однажды Фрина.
— Я заметил.
— Гирхарт, — Фрина вздохнула, — не подумай, что я пытаюсь тебе указывать, но не слишком ли ты пренебрегаешь окружающими людьми? Таскир тебе нужен, не так ли? Помирись с ним.
Гирхарт открыл было рот… и закрыл. Фрина была права. Люди ценят хорошее отношение, а дружить удобнее, чем враждовать. В тот же день он попросил у Таскира прощения за резкость и за то, что не посоветовался с ним, принимая такое важное решение, после чего добрые отношения между предводителями были восстановлены.