— Кому, может и лучше… — проворчал предводитель армии Рамаллы.
Гирхарт совсем было собрался напомнить, что патриотические убеждения отнюдь не мешали Таскиру принимать от Кравта деньги и оружие, но Таскир ничего не добавил, и больше они к этой теме не возвращались.
Коэнцы появились ещё через пару дней. Был конец лета, тёплый и солнечный, но именно в тот день, когда на дороге показались первые коэнские разъезды, похолодало и пошёл дождь. Стоя на валу своего лагеря, Гирхарт различил сквозь пелену дождя фигурки лошадей и сутулящихся на них всадников в низко надвинутых капюшонах. Стоявшие возле него воины встретили появление врагов издевательскими криками и улюлюканьем, но Гирхарт сомневался, что коэнцы что-либо услышали — дождь глушил все звуки. Тем не менее бывшие рабы старались вовсю, навстречу всадникам даже полетело несколько камней. Те, впрочем, не стали подъезжать близко. Убедившись, что враг стоит на месте, разведчики повернули прочь, доложить своим. Коэнские военные уставы не советовали строить свой лагерь слишком близко к вражескому, и Синарт Ярнер расположился на холме, примерно в полумиле от повстанцев. Понаблюдав с усмешкой за строительством лагерных укреплений, — Ярнер сооружал лагерь по всем правилам, вплоть до башен по углам, словно находился во вражеской стране, — Гирхарт отправился в свою палатку. Нужно было поспать хотя бы несколько часов.
ГЛАВА 9
Гирхарт не собирался давать бой здесь, и Таскир, хоть и с неохотой, принял его план. План же был прост: ночью тайком уйти с дороги на север. Там тоже хватало селений, полей и пастбищ, а провиант уже истощался, и его следовало пополнить. Армия всё росла, и в неё вливались уже не просто многочисленные одиночки, а целые группы. Ещё в прошлом году предводители, вняв совету Гирхарта, разослали по Рамалле людей с тем, чтобы они собирали и готовили отряды добровольцев, и теперь эти отряды примыкали к основному войску. Так что Дарнилл был отнюдь не первым, хотя, в отличие от остальных, собрал людей по собственному почину. Что, безусловно, говорило в его пользу.
С наступлением темноты повстанцы развели многочисленные костры, а сами вышли из лагеря, оставив лишь несколько человек, чтобы поддерживать огонь, да трубача, создававшего видимость обычного течения жизни. Правда, возник вопрос, что делать с часовыми, которые должны стоять у ворот и по периметру частокола. Не увидев их, коэнцы быстро сообразят, что их провели, а Гирхарту хотелось оттянуть этот миг как можно дальше. Сначала думали соорудить чучела, но потом решили пустить в ход трупы пленных, нарядив их в доспехи и привязав к вбитым в землю кольям, чтобы стояли прямо. Арн попытался было возразить, что, мол, это слишком похоже на глумление над мёртвыми, но его успокоили, что это не хуже, чем бросать их без погребения, или, скажем, насаживать на колья отрубленные головы. Когда коэнцы обнаружат обман, они эти трупы безусловно похоронят, так что души этих мертвецов ещё можно считать счастливыми. С телом погибшего после купания Ярнерова заместителя, к примеру, обошлись куда хуже.
План удался, в лагере коэнцев так, похоже, ничего и не заметили. Командиры заранее объяснили всем солдатам их задачу, и те, захваченные мыслью о том, как ловко они обведут врагов вокруг пальца, старались двигаться как можно тише, переговаривались шёпотом, а если и посмеивались, то потихоньку. Общее настроение было возбуждённо-радостным, и если люди о чём-то и жалели, то только о том, что не увидят коэнских физиономий, когда те поймут, как их надули.
Гирхарт и сам жалел об этом. Сегодняшняя выходка была продиктована не только хитростью и желанием досадить врагам, но и необходимостью сбить спесь с генерала Ярнера. Его стремление навязать повстанцам бой было не таким уж и глупым. Хоть его войско и уступало в численности отрядам восставших, но, стоя на месте, войну не выиграешь. Правда, он, судя по всему, послал за подкреплениями, — разведчики видели, как по дороге ускакали гонцы, — и, возможно, собирался сначала дождаться свежих частей, а лишь потом атаковать, но те же разведчики докладывали, что из коэнской армии течёт не то чтобы сильный, но постоянный поток дезертиров. Видимо, на новобранцев произвели сильное впечатление два поражения подряд, и ещё большее — захват повстанцами лагеря, что всегда воспринималось коэнцами как свидетельство полного разгрома. Ярнер не мог не понимать, что время работает против него, и что ещё немного — и он рискует остаться ждать подкреплений в полном одиночестве. Потому-то он и торопил своих солдат, желая догнать противника как можно скорее, пока ситуация ещё не стала катастрофической. Догнал, замахнулся — а бить-то и некого!