Таскир, в чём Гирхарт был уверен, тоже занимался налаживанием нужных связей, но борец за свободу Рамаллы не посвящал бывшего собрата-предводителя в свои дела, равно как и Гирхарт Таскира — в свои. За эту зиму товарищи по побегу отдалились друг от друга окончательно. Если сначала видимость единства ещё кое-как поддерживалась, то теперь каждый занимался своими делами: отдельно набирали людей, отдельно проводили учения, отдельно совершали набеги. Гирхарт контактировал с Таскиром не более чем командир военной части с командиром другой, даже не союзной, а просто стоящей рядом, а Арна с Эвером почти не видел. Поэтому он слегка удивился, получив от Таскира приглашение на ужин и повстречав там всех троих.
— Мы уходим, Гирхарт, — без предисловий сказал ему Таскир. — Наша армия хоть и меньше твоей, но уже достаточно сильна, чтобы начать борьбу за нашу свободу. Отныне у каждого из нас своя дорога и своя судьба.
— Ты не передумаешь?
— Нет. Мы решили.
— Мне кажется, ты делаешь ошибку, — покачал головой Гирхарт. — Разделяться сейчас, когда коэнцы поневоле стали принимать нас всерьёз и высылают против нас большую армию… Нас могут разбить поодиночке.
— То же самое ты говорил прошлой осенью, — заметил Арн.
— Разве я был неправ?
— Прав, — согласился Таскир. — Тогда ты был прав, но сейчас мы достаточно сильны и без тебя.
— И когда же вы намерены выступить?
— Одновременно с вами. Как только просохнут дороги.
— И куда? Или это секрет?
— От тебя — не секрет, но не говори никому, пока мы не уйдём. Мы двинемся на восток, к Талити.
— К Талити?! — Гирхарт не стал скрывать удивления. — Это же глушь. Леса и болота, и всего несколько городишек. Даже дорог приличных нет. Что вам там делать?
— Мы пойдём просить помощи, Гирхарт. Но не у людей. Ты знаешь историю Рамаллы? Коэнцы считают себя потомками беглецов из Райды, основанной их богами, и на этом основании претендуют на их особое покровительство. Они не хотят помнить, что те же боги низвергли Райду из-за греховности и гордыни её обитателей. Предки коэнцев прогневали своих богов, и их потомки уверенно идут той же дорогой. Пока они помнили о страхе божием, их боги были с ними, но они предпочли забыть — и боги отвернулись от них.
— А какое отношение это имеет к Талити? — осторожно поинтересовался Гирхарт.
— У Рамаллы есть свои Боги. Мы тоже богоизбранный народ, и мы на своей земле. Может быть, наши Боги и были слабее, чем боги пришельцев, но те отступились от Коэны. Мы воззовём к нашим Покровителям. К истинным Хозяевам этой земли.
Таскир умолк и жадно глотнул из кубка. Арн и Эвер молча смотрели в свои тарелки — похоже, эти рассуждения они слышали уже не раз. Гирхарт спокойно ждал продолжения.
— Сейчас Талити и впрямь захолустье, — снова заговорил Таскир. — Но некогда он был сердцем Рамаллы. Не головой, заметь, — головой-то была столица, от которой не осталось даже развалин, — а именно сердцем. Недалеко от города лежит Небесная Гряда, и по её склонам сошёл когда-то Небесный Владыка, даровав своим избранникам власть и знания. Оттуда пошла Рамалла.
— А богоизбранный народ подмял под себя все остальные народы Рамаллы, как потом коэнцы подмяли его самого, — закончил Гирхарт. — Нет, Таскир, я не собираюсь с тобой спорить, я понимаю, что всё это в далёком прошлом, а ныне у нас общий враг. Но извини, боги помогают лишь тем, кто помогает себе сам. Вряд ли они спустятся на землю ещё раз.
— Этого мы и не ждём, — сказал Эвер. — Даровать победу Они могут и с небес.
— Ну что ж, будь по-вашему, — развёл руками Гирхарт, — чувствую, что мне вас не переубедить.
— Это верно, — кивнул Таскир.
Возвращаясь к себе, Гирхарт обдумывал их разговор. Боги… Помогут ли рамальцам их боги? Не чересчур ли Таскир полагается на их покровительство? Хотя он же был жрецом, ему вроде как положено. Но теперь он — военачальник и должен мыслить трезво. А с другой стороны, сам Гирхарт намного ли лучше? Таскир хоть на небесных богов полагается, а он… А он готов драться вообще без покровителей! Помогут — хорошо, не помогут — обойдёмся и так!