Выбрать главу

о. Василий прогуливается. Быстро входит Архимандрит.

Архимандрит Иоаким: (со входа) Ну уж, Серафим! Дивный Серафим! Вот, судите сами, что наделал-то. Прихожу я к Владыке, а он меня спрашивает: что же, говорит, как же я резолюцию-то сдал? Где же церковь и что за храм?!

Смеются.

Архимандрит Иоаким: Хорошо, что вы уже у меня побывали, да всё объяснили. Ну, и успокоил я Владыку, все передал ему. Скажите дивному Серафиму, что, как пожелает, так и приеду; разрешил Владыка. Ну, дивный же, дивный Серафим!

о. Василий: Хорошо. Батюшка, всё в точности передам. Будем ждать вас.

Уходит Архимандрит.

Остается о. Василий.

Мотовилов: Надо заметить, что по случаю страшной в то время холеры в Нижнем был карантин, и весь город был оцеплен войском. Ни почта, ни люди не пропускались без выдержки карантина.

о. Василий: Как ехать-то, вдруг не пропустят? (обращаясь к залу) Поехали мы мимо караульных солдат, и никто не остановил и не опросил даже нас, точно будто и не видал никто. Так и приехали домой, и невзирая на страшную холеру, пользуясь тем, что все фрукты поэтому были необыкновенно дешевы, покупали их много и кушали не разбирая, а за молитвы батюшки Серафима, возвратились целы и здоровы и ничем невредимы.

Мотовилов: Батюшка Серафим сказал, что в обители не будет холеры. Когда была эта эпидемия повсеместно в окружности, даже в деревне Вертьянове и селе Дивееве, в монастыре её не было, так что даже кто из мирских заболевал, его приносили в обитель, тот выздоравливал и выхаживался, а кто из обители без благословения выходил в мир, даже и сёстры, напротив, заболевали и умирали.

о. Василий: Приказание Батюшки было.

Мотовилов: Поблагодарил старец и наказал, чтобы церковь новая во имя Рождества Богородицы была бы и освящена 8 сентября. В этот день и было в 1830-м году совершено освящение Благовещенским архимандритом Иоакимом по желанию батюшки Серафима.

о. Василий: Говорил мне отец Серафим: «Ведь Саров-то только рукав, а Дивеево-то — целая шуба! А хорош ли собор-то у нас, радость моя?» «Хорош, батюшка», — соглашался я. «Хорош, — продолжал батюшка, — как не хорош, очень хорош! А у нас в Дивееве ещё лучше того собор будет! И в соборе у нас-то в Дивееве все иконы, какие только ни есть на всем свете и даже на Афоне, всех явлений Матери Божией, то в соборе все они будут!»

Звуки природы, пение птиц.

Явление Сорок Второе. Тихонов

Негромко звуки природы, пение птиц.

На сцене прогуливается Мотовилов.

Мотовилов: Начнем только с того, что Иван Тихонов, вкрадчивый, способный, льстивый и тщеславный, по отзывам и теперь живущих в Дивеевском монастыре дивных стариц, определённых туда самим батюшкой Серафимом, поселил в мельничную обитель свою двоюродную сестру, которой выстроил келью. Под этим предлогом он часто просился в Дивеево и как бы стремился приобрести влияние на сестер.

С разных сторон выходит Мантуров и Тихонов.

Мантуров: Добрейшего дня.

Тихонов: Расскажу вам, батюшка, как я сейчас напугался! Пришла мне вражья мысль выйти из Сарова, и очень смущался я. Пошел я к батюшке, застаю его у источника, сидит он, одна ножка в лапотке, а одна разута, да берестою водицу из источника и на головку, и на ручки, и на ножку поливает. Я смотрю, подошёл и остановился, а он, не оборачиваясь и не поднимая головки, спрашивает, да так-то сурово: «Кто там?» Я испугался и говорю: «Я, убогий Иоанн!» А батюшка-то опять ещё суровее: «Кто там?» — переспрашивает. «Убогий Иоанн, Иоанн убогий!» — говорю я, а сам весь растерялся, все мысли вылетели у меня, подхожу ближе… Батюшка мне и говорит: «Оставь то, что ты задумал! Оставь то, что ты задумал!» И так несколько раз повторил мне, и тут только вспомнил я, с чем шел к батюшке. Не получив благословения выйти из Сарова, я со страхом упал ему в ноги и стал у него просить прощения. «Во, батюшка, о том-то я тебе и говорю! — отвечает батюшка на мои мысли. — Оставь то, что ты задумал! И вот я, Серафим убогий, тебе говорю: если ты когда-нибудь оставишь Саров, то ни здесь, ни в будущем не узришь лица Серафима!»

Мантуров: Вы должны оставаться в Сарове! Стало быть, нет вам на то Божия благословения! Идти мне надо, прошу простить.

Мантуров и Тихонов расходятся.

Тихонов уходит.

Мантуров: Спросил меня Батюшка, кто по дороге встретился? Иван Тихонов — живописец. «Ну вот, — ответил батюшка — будь мне в том свидетель, что, сколько ни уговаривал его оставить, что он задумал, никак не мог уговорить. Так вот, батюшка, — просил старец, — Будь ты мне свидетель, что в душе его я не повинен».