– Ну, хорошо, – смягчился Аззи, – я посмотрю, могу ли я что-нибудь для вас сделать, и вскоре сообщу вам свое решение.
С этими словами Аззи растаял в воздухе. Корнглоу, уже успевший освоиться с подобными чудесами, оглянулся по сторонам, зевнул и прилег отдохнуть прямо на земле. Ему очень хотелось спать: ведь ночь, проведенная с Леонорой, и заключение в темнице отняли у него много сил. К тому же делать пока все равно было нечего.
Но выспаться как следует ему не удалось: не прошло и часа, как Аззи вернулся, ведя в поводу белого скакуна. Даже человек, совершенно не разбирающийся в лошадях, сразу признал бы в этом благородном создании волшебного коня – настолько красив был этот конь. Корнглоу же был опытным конюхом и сразу оценил достоинства белого жеребца.
Разыскав Леонору, Аззи с первого взгляда распознал в ней сверхъестественное существо. Леонора была эльфом-переростком и довольно ловко выдавала себя за простую смертную.
– Эльфы такие злые, – пожаловалась Леонора Аззи. – Они дразнят меня, потому что я почти на целую голову выше самого высокого из их мужчин. Никто из них не хочет на мне жениться. Поэтому я решила покинуть эльфов и уйти к людям. Ведь если бы я осталась с эльфами, мне пришлось бы коротать весь свой долгий век в одиночестве. А смертным я нравлюсь. Мужчины называют меня очаровательной крошкой и сходят из-за меня с ума. Я даже думаю выйти замуж за кого-нибудь из смертных. Конечно, здесь есть одно неудобство: ведь эльфы живут гораздо дольше людей, и я обязательно переживу своего мужа. Зато, пока я буду жить с ним, я доставлю ему много приятных минут. И еще очень долго я останусь все такой же молодой и привлекательной, как сейчас.
Тут послышался стук лошадиных копыт. Это подъехал Корнглоу на волшебном коне.
Девица-эльф покраснела и смущенно умолкла. Она отошла в сторону, теребя руками свой передник, как это делают простые молочницы. Да и кто бы не почувствовал себя немного не в своей тарелке, когда могущественные силы Зла вмешиваются в его судьбу?
– Мой господин, – сказала Леонора Аззи, когда Корнглоу спешился, подошел к ней и взял ее за руку, – я понимаю, что в ваши планы не входило заботиться о судьбе никому не известной девицы-эльфа, которую никто не берет замуж из-за ее высокого роста. И все же я очень признательна вам за то, что вы для меня сделали – ведь благодаря вам я обрела счастье. Скажите, куда теперь должен отправиться мой муж и что ему предстоит сделать?
– Он должен скакать прямо в Венецию, нигде не задерживаясь по дороге. Там для вас обоих найдется дело. Боюсь только, что вам придется немного поскучать в пути – вряд ли у меня будет достаточно времени, чтобы придумать для вас несколько приятных приключений, разнообразящих дорожные впечатления. А я знаю, что смертные весьма неравнодушны к подобным вещам.
– О, сударь, вы слишком добры, – улыбнулась Леонора. – Будьте покойны, мы в точности выполним ваше приказание и тотчас же отправимся в Венецию. А я уж прослежу, чтобы никто и ничто не отвлекал Мортона по дороге.
И волшебный конь унес влюбленную парочку по кратчайшей дороге, ведущей в Венецию.
Аззи долго глядел им вслед, качая головой. Похоже, все его актеры вели себя на сцене совсем не так, как он от них ожидал. Вот к чему приводит либеральный подход режиссера к постановке пьесы, подумал Аззи. Пожалуй, ему все-таки следовало бы предварительно написать для каждого его роль.
Глава 7
Сеньерита Крессильда сидела одна в своих покоях в замке. Устроившись у окна, она прилежно трудилась над вышиваньем, делая мелкие аккуратные стежки. Гобелен, который она вышивала шелками нежнейших цветов, должен был изображать суд Париса. Ресницы сеньериты Крессильды были скромно опущены, а голова чуть наклонена над рукоделием, но мысли ее в это время витали далеко. Наконец она отложила работу, вздохнула и выглянула в открытое окно. Ее мягкие шелковистые волосы взметнулись в такт повороту головы, словно два голубиных крыла, и снова послушно легли по обеим сторонам бледного лица с правильными мелкими чертами, спокойного и чуть печального.
День еще только начинался, однако в воздухе уже чувствовалось дыхание летнего зноя. Куры, лениво разгуливавшие по двору, рылись в пыли, подбирая просыпанное зерно. Со стороны пруда – его не было видно за сараем – раздавалось нестройное пение: там прислуга стирала белье. Откуда-то издалека донеслось тонкое конское ржание. Сеньерита Крессильда подумала, что, быть может, ей сегодня удастся поохотиться. Однако охота в последнее время прискучила ей: крупная дичь – олени и вепри – редко встречались в окрестных лесах. Они были почти полностью истреблены многими поколениями Сфорца, владевших этими землями испокон веков. Каждый из владельцев замка был страстным охотником, и все свое свободное время проводил в седле, несясь через овраги и буераки за сворой гончих. Сама Крессильда понимала толк в охоте; придворные поэты называли ее Артемидой, богиней охоты. Однако Крессильду мало интересовал тот вздор, который обычно говорят придворные поэты. Еще меньше, сказать по правде, ее интересовали натянутые любезности ее супруга и неумелые комплименты, которые он говорил ей, когда они изредка встречались за обеденным столом.
Крессильда поднялась с кресла розового дерева и встала у окна, опершись рукой о подоконник.
Что-то белое мелькнуло как раз под ее окном. Крессильда пренебрегла правилами благопристойности и высунулась из окна, чтобы разглядеть, что же это такое.
Через двор, осторожно переступая точеными копытами, шел белоснежный жеребец. Впервые в жизни Крессильда видела такого красавца! Во всем его облике – в гордой посадке головы, в плавной поступи, в изящном изгибе шеи – чувствовалась порода. Крессильде показалось, что рядом с конем она заметила еще высокого человека в длинных светлых одеждах, крепко держащего в руках уздечку. За спиной у этого человека были два белоснежных крыла. Но в тот же миг человеческая фигура исчезла, и Крессильда подумала, что, видно, приняла развевающуюся на ветру густую лошадиную гриву за белые крылья.
Крессильда не сводила изумленного взора с белого жеребца. Откуда он взялся? Она знала всех породистых лошадей в замковых конюшнях, от новорожденного жеребенка до заслуженных ветеранов – старых лошадей, в свое время славно послуживших своим хозяевам и теперь отпущенных на волю. Однако ни в конюшнях сеньера Родриго Сфорца, ни у соседей никогда не было такого коня. Значит, он потерялся и случайно забрел к ним во двор…
Легче птички слетела сеньерита Крессильда вниз по ступенькам, ведущим в первый этаж замка, и, миновав ряд унылых и мрачных зал и каминных комнат, очутилась во внутреннем дворе. Белый жеребец стоял у крыльца. Увидев Крессильду, он наклонил гордую голову и тихонько заржал, приветствуя ее. Она погладила его по шелковистой шерсти.
– Ты, кажется, хочешь мне что-то сказать? – спросила она.
Расстегнув седельную сумку, Крессильда пошарила в ней, надеясь обнаружить какую-нибудь вещь, принадлежащую хозяину чудесного коня. Возможно, ей удастся выяснить, откуда прибежал этот конь во двор замка. Пальцы ее наткнулись на какой-то длинный и тонкий металлический предмет. Это оказался золотой подсвечник. Внутрь подсвечника был вложен кусок пергамента, свернутый в тонкую трубку. Развернув его, Крессильда прочла:
«Загадай желание, сядь на меня и скачи, куда я тебя повезу. Твое желание непременно исполнится!»
У Крессильды перехватило дыхание. Заветное желание!.. Значит, недаром столько лет она провела в ожидании чуда. И вот судьба посылает ей прекрасного коня, который унесет ее навстречу мечте. Быть может, этот конь послан ей небом. Или же это ловушка адских сил?..
Впрочем, откуда бы ни взялся волшебный конь – какая ей, в сущности, разница? Вскочив в седло, она почувствовала, как конь вздрогнул всем телом. Она ласково погладила его, успокаивая.
– Неси меня к тому, кто тебя послал, – сказала Крессильда. – Я готова дойти до самого конца, чего бы это мне ни стоило.
И конь пустился рысью, унося ее все дальше и дальше от замка.