– Однако, насколько я помню, в нашем договоре ничего не сказано о том, что я не могу отказаться от нее в пользу другой женщины. А я вообще люблю женщин и легко влюбляюсь. Таким уж меня создала природа. Не кажется ли вам, сударь, что идти против природы – значит поступать весьма неразумно?
– Ну, хорошо, – смягчился Аззи, – я посмотрю, могу ли я что-нибудь для вас сделать, и вскоре сообщу вам свое решение.
С этими словами Аззи растаял в воздухе. Корнглоу, уже успевший освоиться с подобными чудесами, оглянулся по сторонам, зевнул и прилег отдохнуть прямо на земле. Ему очень хотелось спать: ведь ночь, проведенная с Леонорой, и заключение в темнице отняли у него много сил. К тому же делать пока все равно было нечего.
Но выспаться как следует ему не удалось: не прошло и часа, как Аззи вернулся, ведя в поводу белого скакуна. Даже человек, совершенно не разбирающийся в лошадях, сразу признал бы в этом благородном создании волшебного коня – настолько красив был этот конь. Корнглоу же был опытным конюхом и сразу оценил достоинства белого жеребца.
Разыскав Леонору, Аззи с первого взгляда распознал в ней сверхъестественное существо. Леонора была эльфом-переростком и довольно ловко выдавала себя за простую смертную.
– Эльфы такие злые, – пожаловалась Леонора Аззи. – Они дразнят меня, потому что я почти на целую голову выше самого высокого из их мужчин. Никто из них не хочет на мне жениться. Поэтому я решила покинуть эльфов и уйти к людям. Ведь если бы я осталась с эльфами, мне пришлось бы коротать весь свой долгий век в одиночестве. А смертным я нравлюсь. Мужчины называют меня очаровательной крошкой и сходят из-за меня с ума. Я даже думаю выйти замуж за кого-нибудь из смертных. Конечно, здесь есть одно неудобство: ведь эльфы живут гораздо дольше людей, и я обязательно переживу своего мужа. Зато, пока я буду жить с ним, я доставлю ему много приятных минут. И еще очень долго я останусь все такой же молодой и привлекательной, как сейчас.
Тут послышался стук лошадиных копыт. Это подъехал Корнглоу на волшебном коне.
Девица-эльф покраснела и смущенно умолкла. Она отошла в сторону, теребя руками свой передник, как это делают простые молочницы. Да и кто бы не почувствовал себя немного не в своей тарелке, когда могущественные силы Зла вмешиваются в его судьбу?
– Мой господин, – сказала Леонора Аззи, когда Корнглоу спешился, подошел к ней и взял ее за руку, – я понимаю, что в ваши планы не входило заботиться о судьбе никому не известной девицы-эльфа, которую никто не берет замуж из-за ее высокого роста. И все же я очень признательна вам за то, что вы для меня сделали – ведь благодаря вам я обрела счастье. Скажите, куда теперь должен отправиться мой муж и что ему предстоит сделать?
– Он должен скакать прямо в Венецию, нигде не задерживаясь по дороге. Там для вас обоих найдется дело. Боюсь только, что вам придется немного поскучать в пути – вряд ли у меня будет достаточно времени, чтобы придумать для вас несколько приятных приключений, разнообразящих дорожные впечатления. А я знаю, что смертные весьма неравнодушны к подобным вещам.
– О, сударь, вы слишком добры, – улыбнулась Леонора. – Будьте покойны, мы в точности выполним ваше приказание и тотчас же отправимся в Венецию. А я уж прослежу, чтобы никто и ничто не отвлекал Мортона по дороге.
И волшебный конь унес влюбленную парочку по кратчайшей дороге, ведущей в Венецию.
Аззи долго глядел им вслед, качая головой. Похоже, все его актеры вели себя на сцене совсем не так, как он от них ожидал. Вот к чему приводит либеральный подход режиссера к постановке пьесы, подумал Аззи. Пожалуй, ему все-таки следовало бы предварительно написать для каждого его роль.
Глава 7
Сеньерита Крессильда сидела одна в своих покоях в замке. Устроившись у окна, она прилежно трудилась над вышиваньем, делая мелкие аккуратные стежки. Гобелен, который она вышивала шелками нежнейших цветов, должен был изображать суд Париса. Ресницы сеньериты Крессильды были скромно опущены, а голова чуть наклонена над рукоделием, но мысли ее в это время витали далеко. Наконец она отложила работу, вздохнула и выглянула в открытое окно. Ее мягкие шелковистые волосы взметнулись в такт повороту головы, словно два голубиных крыла, и снова послушно легли по обеим сторонам бледного лица с правильными мелкими чертами, спокойного и чуть печального.
День еще только начинался, однако в воздухе уже чувствовалось дыхание летнего зноя. Куры, лениво разгуливавшие по двору, рылись в пыли, подбирая просыпанное зерно. Со стороны пруда – его не было видно за сараем – раздавалось нестройное пение: там прислуга стирала белье. Откуда-то издалека донеслось тонкое конское ржание. Сеньерита Крессильда подумала, что, быть может, ей сегодня удастся поохотиться. Однако охота в последнее время прискучила ей: крупная дичь – олени и вепри – редко встречались в окрестных лесах. Они были почти полностью истреблены многими поколениями Сфорца, владевших этими землями испокон веков. Каждый из владельцев замка был страстным охотником, и все свое свободное время проводил в седле, несясь через овраги и буераки за сворой гончих. Сама Крессильда понимала толк в охоте; придворные поэты называли ее Артемидой, богиней охоты. Однако Крессильду мало интересовал тот вздор, который обычно говорят придворные поэты. Еще меньше, сказать по правде, ее интересовали натянутые любезности ее супруга и неумелые комплименты, которые он говорил ей, когда они изредка встречались за обеденным столом.
Крессильда поднялась с кресла розового дерева и встала у окна, опершись рукой о подоконник.
Что-то белое мелькнуло как раз под ее окном. Крессильда пренебрегла правилами благопристойности и высунулась из окна, чтобы разглядеть, что же это такое.
Через двор, осторожно переступая точеными копытами, шел белоснежный жеребец. Впервые в жизни Крессильда видела такого красавца! Во всем его облике – в гордой посадке головы, в плавной поступи, в изящном изгибе шеи – чувствовалась порода. Крессильде показалось, что рядом с конем она заметила еще высокого человека в длинных светлых одеждах, крепко держащего в руках уздечку. За спиной у этого человека были два белоснежных крыла. Но в тот же миг человеческая фигура исчезла, и Крессильда подумала, что, видно, приняла развевающуюся на ветру густую лошадиную гриву за белые крылья.
Крессильда не сводила изумленного взора с белого жеребца. Откуда он взялся? Она знала всех породистых лошадей в замковых конюшнях, от новорожденного жеребенка до заслуженных ветеранов – старых лошадей, в свое время славно послуживших своим хозяевам и теперь отпущенных на волю. Однако ни в конюшнях сеньера Родриго Сфорца, ни у соседей никогда не было такого коня. Значит, он потерялся и случайно забрел к ним во двор…
Легче птички слетела сеньерита Крессильда вниз по ступенькам, ведущим в первый этаж замка, и, миновав ряд унылых и мрачных зал и каминных комнат, очутилась во внутреннем дворе. Белый жеребец стоял у крыльца. Увидев Крессильду, он наклонил гордую голову и тихонько заржал, приветствуя ее. Она погладила его по шелковистой шерсти.
– Ты, кажется, хочешь мне что-то сказать? – спросила она.
Расстегнув седельную сумку, Крессильда пошарила в ней, надеясь обнаружить какую-нибудь вещь, принадлежащую хозяину чудесного коня. Возможно, ей удастся выяснить, откуда прибежал этот конь во двор замка. Пальцы ее наткнулись на какой-то длинный и тонкий металлический предмет. Это оказался золотой подсвечник. Внутрь подсвечника был вложен кусок пергамента, свернутый в тонкую трубку. Развернув его, Крессильда прочла:
«Загадай желание, сядь на меня и скачи, куда я тебя повезу. Твое желание непременно исполнится!»
У Крессильды перехватило дыхание. Заветное желание!.. Значит, недаром столько лет она провела в ожидании чуда. И вот судьба посылает ей прекрасного коня, который унесет ее навстречу мечте. Быть может, этот конь послан ей небом. Или же это ловушка адских сил?..