– Все будет в порядке. С бронетранспортером прибудет сопровождение. Ничего страшного по пути до побережья не случится, товарищи ученые. Все вы в целости и сохранности вернетесь домой. Через пару недель уже в Москве будете, а то и гораздо раньше.
– Хотелось бы верить. – Пятый ученый, Иван Григорьевич Дягилев, старше всех, но и самый опытный в химических делах, тоже закурил, нервничая, как и майор. – На побережье вроде бы пока тихо. Наш флот разогнал всех недовольных.
– Да, урок был знатный. – Майор усмехнулся. – Пять кораблей потопили, остальные даже стрелять не стали, так разбежались. В Баб-эль-Мандебском проливе пока шалят, но тоже скоро получат по шее, нарвутся на замаскированный боевой корабль. Недолго осталось.
Из темноты выехал танк, совершил разворот и остановился рядом с лабораторией. С него соскочили пятеро десантников и заняли позицию для боя. Судя по всему, очень скоро фронт докатится и сюда. Все были встревожены, никому не хотелось участвовать в перестрелке. Ученых попросили зайти в лабораторию и ждать там. Ведь от шальных пуль, как известно, никто не застрахован.
Майор Терентьев тоже зашел внутрь и в очередной раз попытался успокоить взволновавшихся ученых:
– Ничего страшного. Если и не успеют вас забрать, то придется малость переждать под землей. В лаборатории можно хоть год сидеть, оборону удерживать легко, продукты там вроде остались. Фронт прокатится мимо, а с эфиопами у нас хорошие отношения. Воевать с нами им ни к чему.
Ученые укрылись за оборонительными козырьками. Они тревожно всматривались в окна, ожидали, когда же их эвакуируют. Все пятеро понимали, что в случае нападения им действительно придется спуститься и пережидать на верхних уровнях подвала. Только вот никому не хотелось сидеть на пороховой бочке. На пяти подземных этажах находились склады химического оружия. Вывезти его вовремя не сумели, и в случае взрывов запросто могла произойти утечка. Или же перекрытия рухнут и похоронят людей под собой. Хорошего мало при любом раскладе.
Терентьев отошел от входа, снял со спины автомат и распорядился:
– Спуститесь-ка пока вниз, товарищи ученые. Мало ли что.
В этот момент Наталья Петровна Симонова увидела вдалеке огни фар и радостно воскликнула:
– Едут! Нас сейчас заберут отсюда.
Майор оглянулся, прошел к выходу, всматривался несколько секунд, затем кивнул и подтвердил:
– Да, это за вами, товарищи ученые. Ну вот и дождались. Скоро вы будете в полной безопасности. Да и нам не придется лабораторию удерживать. Мы тоже скоро уйдем отсюда. Нам грызня с сомалийцами ни к чему. Пусть сами в своем котле варятся, это их проблемы.
Через пять минут к лаборатории подкатил советский бронетранспортер с двумя танками сопровождения и охраны. С БТРа спрыгнули десантники с оружием и принялись помогать ученым грузить вещи в распахнутый люк. Потом парни запихнули на броню и их самих.
Майор махнул рукой, давая понять, что водитель может уезжать. Потом он собрал вокруг себя семерых десантников, коротко объяснил поставленную задачу и увел в лабораторию. Им предстояло еще раз проверить все уровни. Вдруг где-то и забыли кого? Потом бойцы должны были закрыть доступ на пять нижних уровней, где оставалось много чего опасного. Если бы не приближающиеся военные действия, то вывезли бы все, а так… пришлось оставить и законсервировать.
Неизвестно, в чьи руки попадет это химическое вооружение. Пусть уж спокойно лежит до лучших времен. Забрать можно и потом.
К рассвету ученые благополучно добрались до побережья, поднялись на корабль и вскоре вернулись в Советский Союз. Лаборатория осталась законсервированной. Во время войны она много раз переходила из рук в руки, но о пяти нижних уровнях никто не знал. Поэтому химическое оружие продолжало спокойно лежать на складах.
Потом война кончилась, наступили мирные времена. Заброшенная советская лаборатория по разработке и производству химического оружия была занята группировкой «Джамаат Аш-Шабааб» и превращена в довольно удобную укрепленную базу. Химическое оружие по-прежнему осталось нетронутым. Исламисты ничего о нем не знали и вниз спускались редко.
Советский Союз перестал существовать. Начинались новые времена, и до Сомали никому дела не было. Документация пылилась в архивах, ученые доживали последние дни. О лаборатории постепенно стали забывать. Но, как оказалось, не все.
Наши дни
За окнами ослепительно сияло солнце, отражаясь в многочисленных стеклах небоскребов. Типичный пейзаж крупного американского города. Самый разгар лета, жарища, голубая дымка смога, шум многочисленных машин, пара вертолетов, стрекочущих в небе, океан на горизонте.