— Есть!
Докладчик удалился, а мужчина, сложив руки за спиной, подошел к стене, на которой были прикреплены фотографии пяти Каге, исписанные листы бумаги, заметки и карты отдельно взятых Пяти Великих Стран с обозначением деревень шиноби. Насколько минут он молча стоял, изучающе глядя на это, после чего глубоко вздохнул, на пару секунд прикрыв глаза.
— Скоро, — тихо произнес он, обращаясь сам к себе. — Уже совсем скоро.
Расхаживая туда-сюда перед закрытыми дверями в кабинет Мей Теруми, Саюри, заламывая пальцы, ждала остальных ребят из своей команды, параллельно перебирая в голове все возможные варианты произошедшего.
А их, надо сказать, было огромное количество.
Причем, должно быть, случилось что-то очень серьезное, раз уж на письме, которое пришло прошлым днем из Суны, были пометки “срочно” и “лично в руки”.
Конечно, зная обострившуюся ситуацию в мире, предположить можно было все что угодно — от начала боевых действий до очередной попытки переговоров, и как раз это еще сильнее пугало.
Неизвестность — вот самое страшное. Когда не знаешь, чего бояться и к чему быть готовым, ожидание становится невыносимым.
Подпирая рукой подбородок, Саюри сидела в кресле в кабинете Мизукаге прямо рядом с ее столом, положив на него локоть, и покачивала ногой. Взгляд ее серебристо-серых глаз скользнул по стенам комнаты, на пару секунд задержавшись на карте, после чего остановился на озадаченном лице Мей, смотревшей в одну точку, не моргая.
Впервые за последние, наверное, две или даже три недели у Мизукаге выдалось полчаса, чтобы просто немного отдохнуть и поговорить с одним из очень немногих ее доверенных лиц и, по совместительству, ученицей, с которой у нее завязались очень теплые отношения. И при всём этом женщина, казалось, была по-прежнему напряжена, что сказывалось на всех ее жестах и действиях.
— Говорю же вам, вы должны к нему присмотреться, — с улыбкой произнесла Саюри, нарушая затянувшееся молчание. — Он хороший парень.
— Да знаю я, знаю, — тяжело вздохнув, отмахнулась Мей, вставая из-за стола, и подошла к шкафу, на одной из полок которого стоял поднос с сервизом. — Чай будешь?
— Буду, если у вас остался тот вкусный, с жасмином, — согласилась девушка, — но не переводите тему. Что конкретно вам в нем не нравится?
Мей разлила уже остывший чай по чашкам и вернулась за стол, поставив одну перед Саюри, а вторую — перед собой. Мизукаге не спешила с ответом, тщательно продумывая, что именно сказать, а потому в помещении на некоторое время снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем настенных часов.
— Мне кажется, — задумчиво заговорила она, сделав глоток чая, — он еще совсем ребенок.
Саюри взглянула на нее с возмущением, и брови ее удивленно поползли вверх.
— Минуточку, — произнесла она, поставив на стол свою чашку. — Мне восемнадцать, и вы меня ребенком не считаете, а его, который почти на пять лет старше меня, — да. Что-то здесь не складывается, Мей-сама.
Мизукаге снова тяжело вздохнула, постукивая пальцами по столу. Весь парадокс заключался в том, что ей прекрасно удавалось вот уже несколько лет управлять деревней, вести военные и политические дела и раздавать врагам по заслугам, а разобраться с собственными чувствами ей было не под силу. Вообще, тема отношений всегда была для нее “больным” вопросом, но именно сейчас ситуация в некотором роде зашла в тупик.
— Это совсем другое... — протянула Мей, все еще глядя куда-то в пустоту, после чего вдруг подняла глаза на Саюри и спросила у нее: — Вот что бы ты сделала на моем месте?
— На вашем месте? — переспросила девушка, на секунду задумавшись. — Я бы дала ему шанс. Сами подумайте, у него действительно есть к вам чувства, да и верность свою он уже не раз доказал, так что...
Договорить куноичи не успела, так как в эту секунду в кабинет буквально влетела одна из шифровальщиц. Взмыленная, тяжело дышавшая и крепко сжимавшая в руке лист бумаги — она забежала, споткнувшись о порог, и едва не упала, но чудом устояла на ногах.
— Мей-сама, вам срочное послание из Сунагакуре но Сато! — провозгласила она, пытаясь перевести дыхание.
Лицо Мизукаге удивленно вытянулось.
— Давай его сюда, Томоко, — велела она.
Девушка подошла к столу и протянула письмо, свернутое и перевязанное, после чего отошла на пару шагов назад, ожидая дальнейших указаний.
Саюри не могла видеть, что именно там было написано, но она следила за эмоциями на лице Мей, и понимала, что это вряд ли приглашение на чай с печеньем. Глаза женщины удивленно расширились и округлились, брови нахмурилась и поползли вверх, а губы сжались в нитку. Дочитав, она сжала кулаки так сильно, что костяшки пальцев на них аж побелели, и тихо выругалась, глубоко вздыхая.
— Ну что там? — поинтересовалась Саюри.
— Так я и знала... — игнорируя ее вопрос, тихо произнесла Мей, после чего обратилась к девушке уже более громко. — Нужно срочно созвать Собрание. Найди Макото и приведи сюда. И... если увидишь Чоджуро, скажи ему, чтоб тоже зашел ко мне. А тебе я потом все расскажу.
Саюри не стала задавать вопросов. Нет, ей конечно, было очень любопытно, что же такое произошло, что Мей так разволновалась, но она понимала, что ей сейчас не до того, а потому лишь кивнула и, выпрыгнув прямо из окна кабинета, отправилась на поиски сенсея.
— Доброе утро, — поднимаясь по лестнице, сказал Акиро, едва увидев ее.
Встретившись с ним взглядом, Саюри улыбнулась.
— Привет, — поздоровалась она. — А где остальные?
— Остальные? — переспросил парень.
— Ну, Джун и Риота, — пояснила куноичи. — Они обычно не опаздывают...
— Разве Мей за ними посылала? — удивился Акиро. — Мне сказали, она вызвала только нас двоих.
Теперь настала очередь девушки удивляться. Когда к ней утром во время тренировки подбежала Томоко — та самая шифровальщица, что вчера приносила письмо, — и сказала, что у Мизукаге есть к ней какое-то важное дело, она решила, что Мей разобралась в ситуации и приняла решение отправить их команду на какое-то задание, связанное с этим, но, очевидно, раз она послала только за ними двумя, дело было в чем-то другом.
— Изаму не объявлялся? — спросила Саюри, меняя тему.
Акиро поджал губы.
— Нет, от него не было никаких новостей, — ответил он. — Три месяца прошло. Все думают, что он, должно быть, уже...
Саюри, понимая, что именно он собирается сказать, глубоко вздохнула, отрицательно покачав головой, словно хотела произнести “я в это не верю”. Акиро же, поймав ее тревожный взгляд, улыбнулся уголками губ, как бы отвечая “не волнуйся, все будет хорошо”.
Парень подошел к дверям кабинета и прислонился спиной к стене, складывая руки на груди. Саюри поймала себя на мысли, что он очень сильно изменился за последнее время — стал еще выше и шире в плечах, подкачался и возмужал. Не было больше мальчишки-генина, которого хлебом не корми — дай надрать кому-нибудь зад. Был молодой, но сильный и опытный джонин, выполняющий сложные миссии высших рангов вместе со своей командой.
Хотя, пожалуй, одно всё же осталось неизменно. Он по-прежнему был влюблен в Саюри и мялся, смущенно почесывая затылок, каждый раз, когда не знал, как с ней заговорить. А она по-прежнему этого в упор не замечала.
И даже сейчас, когда Саюри, остановившись напротив окна, уже отвела взгляд и стояла, чуть ссутулившись и обхватив руками плечи, как часто это делала, Акиро восхищался ей.
Восхищался ее светло-серыми, почти прозрачными глазами и густыми ресницами, что едва заметно трепетали. Аккуратными чертами лица и серебристыми волосами, собранными в высокий хвост на затылке. Острыми ключицами, особенно выступавшими, когда она сводила плечи, как сейчас, фигурой и тем, как хорошо, по его мнению, на ней сидела новая темно-синяя одежда и не застёгнутый на молнию жилет чуунина.
Он восхищался всем, что ее касалось. Даже ее шрамами на левом плече, которых она ужасно стеснялась, и которые были видны лишь когда она надевала домашнюю майку без рукавов. Даже бинтами на правом запястье, которое она, как и всегда, наверняка снова разбила в кровь на очередной тренировке. Даже усталой улыбкой, за которой она пыталась скрыть никогда не покидающие ее тревогу и волнение.