На секунду задумавшись о нем, Саюри вдруг вспомнила то, как посмотрел на нее Гаара, когда они вошли в его кабинет. В его взгляде было что-то такое... холодное, даже отчужденное. Он точно так же смотрел на нее, говоря “не трогай”, когда она пыталась подлечить его тогда, в лесу, и когда приказал ей покинуть его палату в больнице. Наверное, это можно было сравнить с тем, как сильные обычно смотрят на слабых, смелые — на трусов, достойные — на не достойных. И ладно, если бы это осталось в прошлом — в том лесу, в той палате, — но теперь...
Неужели я совсем не изменилась в его глазах? — спросила Саюри сама у себя, непроизвольно заламывая пальцы.
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как Канкуро и Акиро остановились, а потому случайно врезалась в спину последнего.
— Эй, ты чего? — спросил парень, поворачиваясь к ней.
— Да как всегда, — усмехнувшись, ответила девушка, потирая ушибленный нос.
Неловкость всегда была ее главным косяком. Что раньше, когда она была еще генином, что сейчас, спустя годы тренировок и получение ранга чуунина, она умудрялась спотыкаться об воздух, путаться в собственных ногах и вечно обо что-нибудь ударяться. Макото-сенсей нередко удивлялся, как она вообще с такой-то координацией умудрилась чему-то научиться. Конечно, до идеала ей еще было как до Луны, но тем не менее тренировки с ним и Мей, которая великодушно согласилась сделать ее своей ученицей по окончании войны, давали свои результаты.
— Сильно ударилась? — взволнованно спросил Акиро и принялся осматривать ее лицо.
— Нет-нет, — отмахнулась девушка. — Со мной все нормально, честное слово!
Канкуро при виде этой сцены ухмыльнулся и поиграл бровями.
— Ну, если все носы целы, продолжим нашу экскурсию, — провозгласил он и зашагал дальше.
Саюри, не без труда убедив Акиро в том, что с ней все в порядке, пошла дальше вслед за ними, все еще думая о тех странных словах Гаары. По собственному горькому опыту она знала, что любопытство до добра не доводит, но всё же для себя куноичи решила, что обязательно спросит у Канкуро об этом, если выдастся удобный момент.
— О, кстати, — вдруг обернулся к ним кукольник, прервав свой неимоверно познавательный и ужасно интересный рассказ о баре, что был на соседней улице, — я вспомнил, вас же тогда трое вроде было. Куда делся ваш молчаливый друг?
Саюри и Акиро переглянулись, и их лица вдруг помрачнели. Парень глубоко вздохнул, коротко кивнув.
— Так получилось, — тихо произнесла девушка, — что он... больше не с нами.
— В смысле? — переспросил Канкуро, нахмурившись. — А, я понял... погиб на войне?
Саюри отрицательно покачала головой.
— Нет, — ответила она. — Три месяца назад Мизукаге-сама отправила его на секретную миссию ранга А, и он... — девушка запнулась, ее голос дрогнул, — не вернулся. Она дважды посылала отряд АНБУ на его поиски, но даже они не нашли ни его самого, ни тела, ни каких-то зацепок — ничего. Как сквозь землю провалился. По всем правилам он считается пропавшим без вести.
Канкуро растерянно опустил взгляд, переминувшись с ноги на ногу.
— Мне жаль, — произнес он. — Правда жаль.
Следующие минут десять или пятнадцать они шли молча — каждый был занят собственными мыслями. Акиро заметно погрустнел, вспомнив о брате, да и Саюри совсем не казалась веселой. По привычке обхватив себя за плечи, она медленно плелась по улице, чуть отставая от парней, и думала об Изаму. Куноичи, как и все остальные, не знала, что именно за задание он выполнял, но была на все сто процентов уверена в том, что уж кого-кого, а его точно не могли так просто убить. Вообще, тягаться с ним было мало кому под силу, а победить в бою — тем более.
Победить Изаму... Для Саюри это было чем-то из области нереального. Из них троих он единственный с первого раза сдал экзамен на чуунина, а затем, через полтора года, на джонина. Он тренировался так усердно, что девушке порой казалось, что он делает это круглыми сутками — она практически не видела его в их квартире, но зато каждый раз, когда она приходила на полигон, Изаму был там. С Макото-сенсеем, который считался гением деревни Скрытого Тумана, он бился на равных, а после и вовсе превзошел его по силе (в открытую об этом никто не говорил, но сей факт был очевиден), и к началу войны он стал сильнейшим шиноби в Киригакуре. Складывая все это воедино, Саюри никак не могла поверить, что нашелся кто-то, кто смог убить его во время миссии.
С другой стороны, на войне — ведь, несмотря на то, что все говорили лишь о ее приближении, это была именно она в чистом виде, — часто происходит то, чего никто не мог даже представить себе. На последней, Четвертой войне все было именно так. Кто-то погиб, а кто-то волею судьбы остался в живых, и Саюри, хотя и корила себя за подобные мысли, в глубине души была очень рада тому, что относилась ко второй группе.
— Ну, вот мы и пришли, — сообщил Канкуро, останавливаясь перед входом в небольшую гостиницу. — Гаара — кхм — то бишь Казекаге-сама обо всем договорился, так что ваши комнаты уже подготовлены и ждут вас.
— Спасибо, Канкуро, — сказал Акиро, пожимая его руку.
— Да, большое спасибо, — с улыбкой добавила Саюри. — Скажи пожалуйста, сколько это будет стоить? Мы сможем рассчитаться завтра утром или это необходимо сделать сейчас?
Кукольник вопросительно посмотрел на нее, после чего искренне рассмеялся, словно она сказала что-то совершенно глупое и бессмысленное.
— “Сколько это будет стоить?” — переспросил он. — Ты серьезно? Вы наши гости, к тому же у Суны перед вами старый должок. Все, включая ваш ужин и завтрак, уже давно оплачено. Идите отдохните с дороги, поешьте и выспитесь хорошенько, а то уж больно вид у вас обоих замученный.
Глаза девушки удивленно округлились.
— Я даже не знаю, что и сказать, — тихо произнесла она. — Огромное спасибо. Это очень любезно с вашей стороны. Казекаге-сама так щедр...
Канкуро по-дружески обнял ее за плечи.
— Пустяки, — сказал он. — Вы отправляетесь завтра утром?
— Да, на рассвете, — кивнул Акиро.
— Хорошо, — улыбнулся кукольник. — Тогда я встречу вас здесь и провожу. Спокойной ночи, ребята.
— Спокойной ночи, Канкуро, — ответила куноичи. — Еще раз спасибо, — добавила она, уже глядя вслед удалявшемуся парню.
Как всегда бывает в пустыне, с наступлением ночи в Суне становилось ужасно холодно. Всего через пару часов после захода солнца песок остывал и от дневной жары не оставалось и следа. Холодные, даже пронизывающие ветра дули с невероятной силой, поднимая на дорогах клубы пыли, а луна практически скрылась за огромными черными тучами, из-за чего ночь была совсем темная. Не горел ни один фонарь, в свете которых, в общем-то, и не было никакой нужды — вся Суна крепко спит.
Ну, практически вся. В одном окне всё же горел свет. В окне кабинета Казекаге.
Гаара сидел за своим столом, по-прежнему перебирая осточертевшие ему бумаги. Только за прошедший день их стало больше на целых две стопки и разобраться с ними надо было до наступления утра, ибо на следующий день их прибавится еще столько же и возиться с этими времени уже не будет. Единственным облегчающим фактором было отсутствие потребности в сне — было гораздо больше времени для того, чтобы сделать все дела, параллельно в пол-уха слушая рассказ Канкуро, вот уже минут двадцать без устали говорившего про пару шиноби из Киригакуре.
— ...а потом спросила, сколько будет стоить их гостиница, — вещал кукольник. — Ты представляешь? Хах, нет, ну подумать только! Сколько шиноби из разных стран к нам прибывало, никто ни разу даже не заикался об оплате номеров. Причем, знаешь, она ведь это серьезно сказала, не прикалывалась. Да еще так удивилась, когда я сказал, что все оплачено! Ты бы видел ее глаза, типа “ну ничего себе!”. А еще она сказала, что ты очень щедр, вот.