— Окружайте её! Шинмару, используй катон!
Девять печатей, раскрытая ладонь перед собой.
Вода, как будто бы сама по себе, сформировала вокруг пяти шиноби, что ближе всех друг к другу, большую сферу, заточая их внутри водяной тюрьмы. Чакры почти не осталось, туман стал редеть.
Лязг металла, чей-то клинок рассек воздух, полоснув Саюри по левой руке. Забавно, подумала она, но боль в ней уже почти не чувствуется. Девушка, подпрыгнув, развернулась, выбивая оружие из рук солдата. Его самого она не достала — успел вовремя отступить назад. Куноичи ринулась вперёд, готовя очередное дзюцу, но не успела. Почва под ногами вдруг разверзлась, и она провалилась правой ногой в землю по колено. Сустав предательски хрустнул.
Сохранить голову на плечах ей помог вовремя сделанный захват: шиноби, бросившийся на неё с катаной, был пойман ей в воздухе и, пронзительно закричав, повалился на землю в полуметре от неё.
На этой технике её чакра кончилась. Всё. Финал.
Саюри бессильно ударила по твёрдой земле, сдерживавшей её ногу. Огромный огненный шар сильно обжег её руку и левую сторону лица, девушка закашляла. Глаза слезились и болели от гари и техники красного глаза, которую ей не удавалось завершить. Сосуды по всему лицу, шее и рукам выступили и почернели.
— Я держу её! Ацуто!!!
Что-то тяжёлое ударило куноичи по лицу, на губах почувствовался солёный привкус крови, после чего её грудная клетка вспыхнула резкой нестерпимой болью. Девушка закричала, и по её щекам полились слезы, которые она была больше не в силах сдерживать.
Из её тела торчал длинный металлический клинок чьей-то катаны. На тонкой синей майке проступило большое темно-бардовое пятно.
Дыхание сбилось — лёгкие как будто вырвали напрочь. Саюри не могла пошевелиться, все тело оцепенело и сковало адской болью. Она перестала различать звуки — все слились в один длинный, протяжный вой. Картинка померкла.
В её практически отключившемся сознании возникло лицо Гаары. Он внимательно посмотрел на неё своими зелено-голубыми глазами и чуть заметно улыбнулся уголком губ.
Прощайте, Казекаге-сама... — подумала Саюри, не в силах произнести это вслух, и закрыла уже не видящие глаза.
А потом её словно толкнули.
Причём не просто толкнули, а буквально вытолкнули из земли. Огромное количество новой, непонятно откуда взявшейся чакры вдруг разлилось по хрупкому покалеченному телу, напрочь заглушая боль. Девушка твёрдо стала на ноги. Левая рука вдруг обрела полную подвижность.
Она не знала, что произошло; не знала, как сделала это. Саюри не осознавала практически ничего, кроме того, что должна была завершить этот бой — скорее всего, ценой своей жизни, но в тот момент это не имело значения. И существовала лишь одна техника, которая могла ей в этом помочь.
Девушка не видела шиноби вокруг, перед глазами все плыло, так что она могла лишь чувствовать. И она чувствовала. Чувствовала, как, вытянув руки перед собой, направляя чакру, она заключила всех оставшихся солдат в один большой круг, нарисованный её кровью на земле. Чувствовала, как все они застыли, не в силах пошевелиться. Чувствовала замершие потоки их чакры, их остановившуюся в венах кровь, их переставшие биться сердца. Чувствовала их тела, подчиненные ей.
Саюри, повинуясь инстинкту, сложила прежде неведомую ей самой комбинацию печатей, сжала ладони в кулаки. Шиноби больше не выглядели как люди — они вытянулись и теперь походили на полтора десятка деревянных фигурок, выставленных для игры.
— Множественное теневое клонирование!
Ей не хватило чуть-чуть. Нескольких секунд. Одного усилия. В этом заключалась самая сильная, самая секретная и самая страшная техника её клана — Саюри должна была забрать все их жизни разом, отдать их богу Смерти вместе со своей.
Должна была. Но не смогла.
Услышав где-то вдалеке смутно знакомый голос, Саюри потеряла контроль и бессильно опустила руки. Ноги её подкосились.
— Метод отшельника: Множественный супер-Расенган!
Руки одного из клонов Наруто Узумаки подхватили тело девушки буквально за долю секунды до удара о землю. Он бережно поднял её, осторожно придерживая голову, и понёс прочь от поля с багровой травой, усеянной телами шиноби.
На Саюри не было живого места. Её лицо, словно узорами разрисованное сеткой чёрных сосудов, было разбито, вся кожа была в синяках и порезах, из сквозной раны в левой половине груди текла кровь. Её глаза были закрыты; тонкие пальцы намертво вцепились в ткань черно-оранжевой спортивной куртки.
— Гаара-сама... — шепотом произнесла она, чуть приподнимаясь, — я так рада... что Вы пришли за мной...
Саюри закашляла, давясь собственной кровью. Её пальцы разжались, рука безвольно свесилась.
И после этого девушка перестала дышать.
====== XXIX ======
Довольно долго не видя ничего вокруг себя, Саюри слышала чьи-то голоса. Их было несколько — три или четыре, причём очень знакомых, — вот только разобрать, что именно они говорили, она никак не могла: все слова сливались в какой-то нечленораздельный гул в её голове.
Саюри никак не могла прийти в себя, не могла зацепиться за кусок реальности, чтобы выкарабкаться из того пограничного состояния, в котором находилась. Девушке казалось, что она проваливается — стремительно летит сквозь кромешную тьму куда-то вниз, в пустоту, которой не было ни конца, ни края. Падение это растягивалось на долгие часы, дни, месяцы, даже годы, хотя на самом деле длилось лишь несколько секунд.
А потом все звуки разом смолкли, словно её вдруг погрузили в вакуум. Сознание играло с ней злую шутку.
Она очнулась в странном месте, совершенно не понимая, что происходит. Воспоминания о последних событиях были крайне мутными, разрозненными и обрывались где-то на середине боя. В помещении царила мертвая тишина, как в склепе, от которой уже через несколько секунд начало звенеть в ушах. Все её тело буквально горело, словно по венам вместо крови текло раскалённое железо, голова шла кругом, словно волчок, несмотря на то, что она даже не двигалась, а каждый вдох причинял неимоверную боль. Но самое главное — вокруг по-прежнему была темнота.
Саюри не без труда пошевелила правой рукой, чуть приподнимаясь на локте; тело повиновалось не сразу, мышцы неприятно заныли. С левой рукой все обстояло ещё труднее — девушка нащупала на ней что-то твёрдое, сковывавшее движения.
Где я?
В мыслях возник, пожалуй, самый что ни на есть логичный для той ситуации вопрос, вот только, как не пыталась, точного ответа она на него найти не смогла. Сознание тут же любезно предложило куноичи ряд самых страшных версий развития событий.
И в этот момент на неё накатила волна паники.
Резко перевернувшись, Саюри, немного не рассчитав, свалилась на пол, задев нечто вроде прикроватной тумбочки, и та с грохотом опрокинулась. Девушка вскочила на ноги, покачнувшись, и едва удержалась от падения. Нащупав стену сзади себя, она опёрлась о неё, переводя дыхание.
Где-то слева, в нескольких метрах, щелкнул дверной замок.
Ну вот, — подумала девушка, — пришли на звук... как же я могла так громко...
Дверь отворилась с тихим скрипом. Саюри, не долго думая, схватила одной рукой ту самую деревянную тумбочку и направила её на вошедшего, как будто полуразвалившийся на доски предмет мебели мог бы её защитить.
— Саюри...
Низкий, чуть хриплый и как всегда спокойный мужской голос заставил девушку вздрогнуть от неожиданности. Разумеется, она сразу же узнала его, узнала по первому же звуку, что он произнёс. По её спине побежали мурашки, а воздух в комнате, казалось, вдруг потеплел на несколько градусов за секунду.
Рука Саюри разжалась, и тумбочка выпала из неё, окончательно разбившись на доски о твёрдый пол.
— Ты очнулась... — он помедлил, вероятно, окидывая ее взглядом. — Зачем ты встала? Тебе же надо...