Барон стряхнул невидимую пылинку с перстня на своем пальце.
– Мне тоже есть, что вам показать, мой дорогой господин Венди. Это мой новый винный погреб, предмет моей гордости.
В ответ удивленный взгляд.
– Данские виноградники снова дают урожай?
– Нет, у меня другие источники.
Торговец отстегнул от пояса подвесную гравиплатформу, и барон повел его в мрачный подвал по широкой, вырубленной в скале лестнице. Не подозревая о том, что его ждет, Венди продолжал весело болтать.
– Каладанские вина когда-то славились на всю Вселенную, и они поистине этого заслуживали. Я даже слышал, что в руинах Кайтэйна было найдено хранилище бутылок в нуль-энтропийной камере. Конечно, нуль-энтропийное поле защитило вино от старения, оно не выдохлось – представьте, за несколько тысяч лет, – но в любом случае, каково качество самого вина? Вы не возражаете – если мне удастся его найти, – чтобы я привез вам пару бутылок этого вина?
Барон остановился на последней ступени лестницы и вперил в гостя взгляд своих черных паучьих глаз.
– Конечно, если вы сможете представить документы подлинности. Я не хочу, чтобы мне обманом всучили никуда не годную подделку.
Венди в ужасе округлил глаза.
– О чем вы говорите, барон Харконнен!
Они прошли по узкому коридору, освещенному коптящим пламенем масляных фонарей. Плавучие светошары, по мнению барона, были слишком яркими и грубыми. Он любил сырой песчаный аромат, так хорошо маскирующий все прочие запахи.
– Вот мы и пришли! – Барон распахнул тяжелую деревянную дверь и провел торговца в великолепно оборудованную камеру пыток. Обстановка была, впрочем, вполне традиционная: крючья, маски, электрические стулья и дыба, посредством которой человека можно было то вздернуть вверх, то стремительно уронить вниз. – Это моя игровая комната. Предмет гордости и источник радости.
Венди тревожно огляделся.
– Мне показалось, что вы приглашали меня в винный погреб.
– Но вот вино, мой добрый друг. – Приветливо улыбнувшись, барон указал на стол, с краев которого свисали ременные петли. На столе стояли бутылка вина и два бокала. Барон налил в них вино и протянул один не на шутку перепуганному торговцу.
Венди снова огляделся, присматриваясь к красным пятнам на столе и на каменном полу. Что это – пролитое вино?
– Я только что проделал длинное путешествие и очень устал. Может быть, нам стоит подняться наверх? Вы будете очарованы вещицами, которые я привез. Это очень редкие вещи, уверяю вас.
Барон коснулся пальцем одной из ременных петель.
– Но сначала нам надо разобраться с одним делом. – Он прищурил глаза. Из боковой двери вышел мальчик с запавшими глазами, несший в руках два богато украшенных ружья старой работы.
– Вам знакомы эти вещи? Посмотрите на них внимательно.
Венди взял одно из ружей и принялся его разглядывать.
– О, да. Это древнее ружье Алии Атрейдес. Она самолично им пользовалась.
– Вы сами это сказали, – произнес барон, взяв у мальчика второе ружье. – Вы продали мне подделку. Мне повезло, и я узнал, что ружье, которое вы сейчас держите, не является настоящим оружием Алии.
– У меня репутация честного человека, барон. Все, что вам сказали, – наглая ложь.
– К несчастью для вас, я располагаю безупречными источниками.
Видишь, как тебе повезло, что я поселилась в твоей голове. Я буду всегда указывать на твои ошибки, сказала Алия. Если, конечно, ты веришь в мою реальность.
Возмущенный Венди положил ружье на стол, повернулся и направился к выходу. Но он успел сделать лишь несколько шагов.
Барон спустил курок своего ружья, из ствола вылетел большой вращающийся диск, который, вонзившись в шею Венди, мгновенно обезглавил его. Барон мог поручиться, что торговец вообще ничего не почувствовал.
– Хороший выстрел, а? – Барон улыбнулся мальчику.
В лице юного слуги не дрогнул ни единый мускул.
– Это все, чего вы от меня хотели, господин?
– Уж не думаешь ли ты, что я сам буду убирать весь этот мусор?
– Нет, милорд. Я все уберу сам.
– Потом хорошенько вымойся. – Барон оглядел мальчика. – Мы с тобой еще позабавимся.
Покончив с этим, барон поднялся наверх, чтобы посмотреть, что на этот раз привез ему торговец древностями.
Когда-то я родился в первый раз от естественной матери, а потом множество раз рождался заново – уже как гхола. Если принять во внимание тысячелетия, в течение которых Бинэ Гессерит, тлейлаксу и многие-многие другие экспериментировали с генным пулом человечества, то можно задаться вопросом: остались ли вообще среди нас естественные люди?