Неудержимый поток чувственности захлестывал, в этом потоке едва не потонул архивный образ Уанны, но Юэ изо всех сил сопротивлялся чувствам, которые возбуждала в нем Шиана. Напротив, он думал о том, как повел бы себя в любовных объятиях Уанны.
Ритм движений нарастал, и в информацию, почерпнутую в архивах, начали вплетаться реальные воспоминания. Юэ вспомнил те страшные моменты, наступившие после того, как его жену захватили Харконнены, он видел безобразно жирного барона, его племянника, убийцу Раббана, коварного Фейда Рауту и ментата Питера де Врие, смех которого был язвительным и едким, как уксус.
Слабого, беспомощного и разъяренного, его заставили смотреть, как она подвергается пыткам в тюремной камере. Она была сестрой Бинэ Гессерит, она могла блокировать боль, могла подавлять телесные инстинктивные реакции. Но Юэ не мог осознать эти вещи, как ни старался. Это не помогало.
В этих кошмарных воспоминаниях барон смеялся рокочущим глубоким басом.
– Видишь эту маленькую камеру, в которой она находится, доктор? Это хорошая игрушка с массой разных возможностей. – Было видно, что оглушенная и дезориентрованная Уанна стоит на ослабевших коленях вниз головой. – Мы можем менять направления сил притяжения, теперь направление гравитации целиком зависит от ракурса.
Раббан издевательски хохотнул, стоя в соседней маленькой комнатке за пультом управления гравитацией. Уанна внезапно с глухим стуком грохнулась сверху на пол. Она сумела вовремя повернуть голову и сложить плечи, чтобы не сломать шею. Откуда-то словно змея выскользнул Питер де Врие с усилителем боли в руках. Раббан выхватил дьявольское устройство из рук ментата и сам приложил зонд к шее Уанны. Она скорчилась от невыносимой боли.
– Остановитесь, остановитесь! Умоляю вас, – вне себя закричал Юэ.
– О, доктор, это не так-то легко сделать… – Барон сложил на груди свои толстые короткие руки.
Раббан снова включил искусственное тяготение, и Ванну словно тряпичную куклу начало швырять от стенки к стенке.
– Если вы так сильно ее любите, то сделайте что-нибудь, чтобы исправить положение.
«О, моя ненаглядная Уанна!»
Теперь память была живой, воспоминания яркими и подробными – таких подробностей не узнаешь ни в каком архиве. Никакие документы не могут придать такой ясности воспоминанию…
В раскрытом уголке мозга, уголке, долгое время парализованном и спавшем, Юэ сейчас жил совершенно другой жизнью. Сейчас он был искусственно обездвижен, беспомощно наблюдая пьяную оргию дружков барона, которые с удовольствием смотрели, как Питер то и дело прикладывал искрящийся усилитель боли к подвешенному в воздухе телу Уанны. При каждом ударе тока она сотрясалась от боли, а гости хохотали, видя ее боль и моральные страдания Юэ.
Питер отключил парализующую систему, и Юэ, получив свободу движений, сильно задрожал, изо рта его потекла слюна, все тело скорчилось в болезненной судороге. Над ним стоял барон, к одутловатому лицу приклеена широкая ухмылка. Он сунул в руку Юэ пистолет.
– Как доктор Сукк, вы должны сделать все возможное, чтобы прекратить страдания другого человека. Вы же знаете, как прекратить страдания Уанны, доктор.
Юэ был не в силах преодолеть табу, заложенные обучением в школе Сукк, его трясло в сильнейшем ознобе, ибо ничего на свете ему не хотелось больше, чем уступить требованиям барона.
– Я… я не могу!
– Можете, можете. Выберите одного из моих гостей, любого из них. Мне совершенно это не важно. Смотрите, как веселятся они от этой невинной забавы. – Схватив Юэ за дрожавшие руки, барон помог ему выбрать цель. – Но не пытайтесь сделать какой-нибудь трюк, иначе пытка вашей жены затянется очень и очень надолго!
Юэ захотелось убить Уанну, чтобы избавить ее от мук и прекратить извращенное развлечение Харконненов. Он посмотрел в ее глаза, уловил в них выражение боли и надежды, но Раббан был начеку:
– Внимательнее, доктор, смотрите не ошибитесь.
Сквозь пелену застилавшего взор тумана Юэ выбрал цель, попытавшись сосредоточиться на трясущемся от хохота старом аристократе, явно пристрастившемся к семуте. Этот прожил свою долгую жизнь в буйствах и разгулах. Но для врача Сукк убить значило…
Он выстрелил.
Подавленный и ошеломленный сценой, разыгравшейся в его мозгу, Юэ перестал обращать внимание на манипуляции Шианы. Тело его покрылось обильным потом, но не от полового возбуждения, а от тяжелейшего психологического потрясения. Шиана между тем смотрела на него оценивающим взглядом. Воспоминание было таким ярким, что все его тело превратилось в сплошную, невыносимо болевшую рану. Мучения Уанны и острая режущая нравственная боль – он нарушил клятвы и установления школы Сукк. И происходило все это тысячи лет назад!