Карта развернулась в электронном мозге Эразма, независимо от того, хотел он этого или нет. Когда-то, в давно прошедшие дни, Эразм сам решал, что загружать из всемирного разума, а что – нет. Но Омниус каким-то образом сумел превзойти механизмы сохранения самостоятельности независимого робота, передавая ему любые данные, проводя их сквозь самые надежные брандмауэры.
– Это чисто символические победы, – ответил Эразм, намеренно приняв облик старухи в крестьянской одежде. – Я очень рад, что мы сумели выйти на границы Старой Империи, но мы пока не выиграли войну. Я потратил тысячелетия на изучение этих упрямых и изобретательных людей. Не стоит радоваться победе, пока мы ее реально не одержали. Помни, что случилось в прошлый раз.
Омниус недоверчиво фыркнул на всю Синхронию.
– Мы по определению лучше, чем это никуда не годное, запятнанное болезнями и пороками человечество. – Из тысяч наблюдательных камер он смотрел сверху вниз на Эразма и его старушечий маскарад. – Почему ты упрямо носишь этот раздражающий меня облик? В нем ты выглядишь слабым.
– Не мое физическое тело определяет мою силу. Мой разум делает меня тем, что я есть.
– Меня не интересует твой разум. Я просто хочу выиграть эту войну. Я должен ее выиграть. Где корабль-невидимка? Где мой Квизац Хадерач?
– Ты стал таким же требовательным и капризным, как барон Харконнен. Может быть, ты подсознательно его копируешь?
– Ты дал мне математическую проекцию, Эразм. Где сверхчеловек? Отвечай мне.
Робот хохотнул.
– У тебя уже есть Паоло.
– Твои проекции гарантировали присутствие Квизац Хадерача на борту корабля-невидимки. Я хочу иметь обе версии – это избыточность, необходимая для победы. Я не хочу, чтобы у людей был хотя бы один сверхчеловек. Я должен контролировать обоих.
– Мы найдем корабль-невидимку. Мы уже знаем, что на борту есть множество интересных вещей. Там даже есть Мастер-тлейлаксу. Возможно, он – единственный, оставшийся в живых, и мне очень бы хотелось с ним поговорить – тебе бы это тоже не повредило. Мастер должен увидеть, как все эти лицеделы сформировали нас, построили нас, сделали так, чтобы мы стали ближе к богам. Ближе, чем люди, во всяком случае.
– Мы будем продолжать разбрасывать нашу сеть. И мы отыщем и поймаем корабль.
В городе все вокруг подчинялось драматическим перепадам в настроении всемирного разума – строения складывались пополам и рушились. Однако весь этот грохот, сотрясения пола под ногами и всеобщее разрушение не произвели на независимого робота ни малейшего впечатления. Он уже много раз наблюдал эти театрализованные спектакли. Омниус, определенно, получал немалое удовольствие от этой показухи, иногда к лучшему, но часто и к худшему, несмотря на то, что Эразм постоянно стремился контролировать эксцессы всемирного разума. От этого зависело будущее – будущее, уготованное им, Эразмом.
Он перебрал проекции, составленные им из триллионов данных. Все результаты были окрашены и точно соответствовали пророчеству, им сформулированному. Омниус верил им безоговорочно. Внушаемый всемирный разум слишком сильно полагался на отфильтрованную Эразмом информацию, и независимый робот умело на этом играл.
Учитывая соответствующие параметры, Эразм был уверен, что будущие тысячелетия пройдут, как надо.
Те, кто видит, не всегда понимают. Те же, кто утверждают, что понимают, могут на деле оказаться сущими слепцами.
То, что осталось от древней телесной формы Нормы Ценва, было заключено в камеру, специально сконструированную и построенную для нее за тысячи лет. Но разум Нормы не знал физических границ. Она была связана с телом лишь обременительной связью, биологическим генератором чистого мышления. Она стала Оракулом Времени.
Ментальная связь с тканью Вселенной позволяла ей мысленно путешествовать по любому отрезку бесчисленных возможностей. Она могла прозревать и прошлое, и будущее, но не всегда с совершенной ясностью. Ее мозг стал таким, что она могла касаться бесконечного и почти – почти – понимать его.
Ее врагом номер один, ее кошмаром, стал всемирный разум, забросивший в ткань Вселенной огромную электронную сеть, сложную тахионную карту, невидимую для большинства людей. Омниус пользовался этой сетью для ловли добычи, но пока он не смог отыскать и захватить корабль-невидимку.
Когда-то очень давно Норма Ценва создала организацию – предшественницу Гильдии, как средство борьбы с мыслящими машинами. С тех пор Гильдия стала жить самостоятельной жизнью, отделившись от нее, в то время как она сама протянула свое мышление и само свое существование в космос. Политические интриги и отношения между планетами, борьба навигаторов с людьми из администрации Гильдии, монополия на такие ценности, как камни су, иксианские технологии или меланж, – эти проблемы ее не интересовали.