Фактически положение с поставками лишайника меня никогда полностью не удовлетворяло. Пока это возможно, но только потому, что, кроме нас, им никто не интересуется. Однако любые волнения в тех краях могут полностью прекратить поставки лишайника.
Чтобы скрыть источник, я использую целый арсенал камуфляжа, который при необходимости запутает любого. Я уверена, у твоего отца также есть такие методы. Ну а если тебя будут когда-нибудь расспрашивать, то, во-первых, ты ничего ни про какой лишайник не знаешь, а во-вторых, у тебя нет ни малейшего представления, откуда он берется. Еще раз напоминаю: жизненно необходимо сберечь источник поставок в тайне, но так же важно, чтобы сведения об этом источнике не пропали. Либо я, либо твой отец, либо мы оба сразу станем, без сомнения, главной мишенью — и все может случиться… Это будет делом жизни и смерти, как ты понимаешь…
— Начинаю понимать, — ответила Зефани.
— Так вот, как только я все это сделала, — продолжала Диана, — я вернулась назад и принялась за дела. И, — добавила она, окинув взглядом комнату и сад, — сделала довольно много. Как ты считаешь?
Зефани не ответила. Она сидела, углубившись в свои мысли, и тупо смотрела на картину, висящую на стене. Наконец она повернулась к Диане:
— Лучше бы вы не рассказывали мне об этом. — Я имею в виду источник лишайника.
— Если бы ты знала, сколько раз мне самой хотелось, чтобы я никогда в жизни не слышала ни про какой лишайник, — вздохнула Диана.
— Нет, не в этом дело. Просто мне нельзя доверять, — ответила Зефани и рассказала ей всю историю с Ричардом.
Диана внимательно выслушала ее.
— Конечно, у тебя был шок, и довольно сильный. Я не думаю, что нечто подобное может случиться во второй раз.
— Нет. Сейчас я уже все лучше понимаю. Тогда я была в таком смятении… Мне казалось, что я так одинока. Одна стою перед будущим. Я была перепугана, а сейчас, когда я знаю, что нас таких много, то чувствую себя совсем иначе. Но все равно мне нет оправдания — я выдала тайну.
— А он поверил этому или же подумал, что ты просто болтаешь ерунду?
— Я… я не уверена. Он мог подумать, что в этом что-то есть.
Диана немного поразмыслила.
— Этот Ричард… Что он за человек? Ты ему доверяешь?
— Я собираюсь за него замуж.
— Это не ответ. Женщины всегда выходят замуж за тех, кому они не доверяют. Чем он занимается?
— Он юрист.
— Тогда он должен понимать, как надо хранить чужие тайны. Если ты доверяешь ему, отведи его к своему отцу и введите его в курс дела. Если нет, скажи мне это сразу.
— Я доверяю ему, — ответила Зефани.
— Очень хорошо. Тогда сделай это до того, как он попытается все узнать сам, на свой собственный страх и риск.
— Но…
— Что значит “но”? Или скажите ему все, или заставьте его молчать.
— Хорошо, — согласилась Зефани покорно.
— Чудесно, — проговорила Диана с чувством исполненного долга. — А теперь я хочу узнать немного больше о тебе. Какой коэффициент использовал отец для тебя?
— Какой что?
— Коэффициент. Во сколько раз он продлил твою жизнь? В три, четыре, пять?
— Понимаю. Он сказал, что в три — для меня и для Пола.
— Ясно. Очевидно, хочет быть с вами осторожным. Могу побиться об заклад, что для себя он взял больший коэффициент.
— А разве может быть еще больший? Я не знала.
— Я сама применяю пятикратный. А клиенткам “Нефертити” обычно удлиняю жизнь в два, два с половиной или три раза.
— И все-таки, как вам удается это делать без их ведома?
— О, это совсем просто. Чего только не делают ради красоты. И кто может определить, что вызывает те или иные последствия? И кто об этом волнуется, пока все хорошо? — Диана нахмурилась. — Кого я по-настоящему боюсь, так это тех несчастных, которые сразу не сообщают нам, что они беременны, чтобы мы могли своевременно приостановить введение лейкнина и таким образом избежать разительной разницы в сроках. Я всегда боюсь, что в один прекрасный день кое-какие врачи обменяются мыслями, а какой-нибудь пройдоха, обратившись к статистике, начнет доказывать, что в среднем у клиенток “Нефертити” беременность продолжается дольше нормального. Это было бы ужасно — ведь так трудно объяснить это хоть сколько-нибудь правдоподобно. К счастью, ничего подобного пока еще не случалось… В общем, дела у нас шли гладко, пока мы не нарвались на эту миссис Уилбери с ее проклятой аллергией. Ей просто не повезло. Аллергия в очень тяжелой форме. Она, бедняжка, страшно опухла, по всему ее телу пошла сыпь, возникло воспаление дыхательных путей. Несомненно, ей было очень плохо, но она с радостью согласилась бы и на несколько сотен, если бы ее адвокат не повлиял на нее. Он подбивал ее на десять тысяч! Десять тысяч за незначительный рецидив симптомов после очередного употребления грибов! Ты веришь?! И он уперся, как мул, на пяти тысячах, что тоже немалая сумма. Грибы, о боже!
Диана слегка смутилась, но только на минуту.
— С этим мы как-то справились, — сказала она, — но все равно, очень долго нам уже не продержаться…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Секретарь перехватил Пола, когда тот выходил из кабинета.
— Доктор Саксовер просит вас к телефону, сэр. Пол вернулся обратно и взял трубку.
— Это ты, Пол? — в голосе Саксовера-старшего не было приветливости.
— Да, папа.
— Сегодня утром твоя жена нанесла мне визит, Пол. Думаю, ты, по крайней мере, мог бы предупредить меня, что все ей рассказал.
— Я говорил тебе, что должен рассказать все, папа, и объяснил ей ситуацию так, как сам ее понимал. Так же я понимаю ее и сейчас.
— Когда ты это сделал?
— На следующее утро.
— Пять дней назад, так? А говорила ли она, что пойдет ко мне?
— Да, говорила. Но я не был уверен, что она так и поступит. У нас… ну, мы говорили тогда на несколько повышенных тонах. А раз она не пошла в Дарр сразу же, я подумал, что она изменила свое намерение и решила немного подождать.
— Недолго же она ждала.
— Чего она хотела?
— В самом деле, Пол, как ты думаешь, чего она требовала?
— Ты это сделал?
— Да. И думаю, тебе лучше знать об этом.
В телефоне послышался щелчок: на противоположном конце положили трубку. Пол еще минуту подержал свою трубку в руке, а затем медленно опустил ее на рычаг.
Когда он пришел домой, Джейн еще не вернулась. Она появилась в половине десятого и прошла прямо в спальню. Тут же зашумела вода в ванной. Через полчаса Джейн, одетая в белый стеганый халат, вошла в гостиную. Пол, который начинал уже третью порцию виски, бросил на нее недружелюбный взгляд. Она сделала вид, что ничего не замечает.
— Я была в Дарре, — сказала она вызывающе.
— Знаю. Почему ты не сказала мне, что собираешься туда?
— Я говорила.
— Ты же не сказала, когда.
— А разве это изменило бы что-нибудь?
— Я мог бы предупредить его, что ты придешь.
— Мне не хотелось, чтобы он был предупрежден. Зачем ему давать время придумать еще несколько причин и не допустить меня до всего этого, оставив мне короткую жизнь, в то время как все вы будете жить долго. Я знала, что мне нужно, и получила это.
— Понятно. Он был довольно лаконичен, когда говорил по телефону.
— Не думаю, чтобы это ему понравилось. А как ты считаешь, мне понравилось, что он умышленно исключил меня?
— Все это совсем не так. Неужели ты не можешь понять, что ему нужно быть очень осторожным, чтобы ничего не раскрылось. Он боится того хаоса, который наступит уже при одном намеке на подобное. Ответственность… Почему ты так на меня смотришь? Это совсем не смешно, Джейн. И очень далеко от смешного.