— Все мы знаем, что труд гольфрейцев оплачиваем. С каждым удачно прожитым месяцев вы будете получать соответственную плату, которая зависит от ваших успехов, — продолжал говорить мужчина. На этих словах народ зашевелился, их лица обрели заинтересованность, стирая с лиц бледность. Оплата. Я почти засмеялась, когда люди рядом со мной нетерпеливо внимали, что же скажут еще на эту тему.
— Система проста, чем выше ваш рейтинг в таблице успехов — тем больше вам платят. Список лучших и худших будет оглашаться в конце каждого месяца. — С каждым предложением ситуация казалась интересней. Это определенно было интересно. — Покидать Академию запрещено, эти стены вы покинете только тогда, когда вам разрешат. Нормированные выходные вступят в силу только после того как вы этого заслужите.
Мне казалось, что после этих слов уголок губ мужчины дернулся.
— Это пока всё что вам нужно знать. Остальное выясните сами.
Теперь мужчина улыбался. Но я бы назвала это оскалом дикого зверя, который взирал свысока на мелких жертв, что не достойны и крупицы его внимания. Для него мы ими и были, ведь мужчина не соизволил сказать даже своего имени.
Иронично, что я требую от него имя, не помня своего собственного.
Керо Маэдо сказал, что здесь мне всё объяснят, но вопросов стало больше, чем было до этого. Пусть я и смогла подчерпнуть что-то важное для себя это не поможет мне так, как я думала. Видимо это часть отбора, он хотят отсеять людей и оставить только сильнейших.
Остальное выясните сами.
Это звучало как наставление, которое легко проигнорировать. Может это и является якорем, что начнет отбор, первое задание на прочность и ум. В любом случае не стоит это пропускать мимо ушей. Каждая деталь может помочь мне здесь продержаться. А может и все испортить, если он хотел пустить больше воды и запутать людей. Сложно разгадать намерения столь скрытных людей. Я одернула себя на последнем слове, не людей — солдат. Они все солдаты и жестокость, хладнокровность и без эмоциональность — их главные маски, которое срослись с кожей, становясь важной частью, которую оторвать уже нельзя.
Мистер Карингтон был таким же. И если каждый первый в этой Академии похож на него и этого мужчину, то мне следует быть осторожной в своих поступках и словах. Хорошо, что чувство самосохранения и осторожность занимает во мне отдельную нишу.
Так же как и появился, мужчина, не назвавший своего имени, размеренным шагом покинул зал, оставляя шепотки прокатываться по глухому помещению. Люди впереди меня оглядывались по сторонам, разглядывая остальных, и пытались найти хоть кого-то, кто объяснит им больше.
Но больше здесь делать было нечего.
Дверь через которую мы сюда вошли была открыта, я вышла из ослепляюще-белого зала даже не оглянувшись. Но в коридорах не было никого, лишь несколько человек в форме шли где-то вдалеке.
— И что теперь? — прозвучал детский голос позади. Я оглянулась посмотреть на говорящего. Это оказался черноволосый мальчик, он был ниже и поэтому чуть задирал голову, изучая меня своими темными глазами. — Ты выглядела так, будто знала что делать.
Совершенно неверно.
Коротко стриженые волосы мальчишки делали черты лица угловатыми и хмурыми, когда он так стоял и смотрел на меня. Под глазами залегли темные круги, которые отдавали фиолетовым цветом, словно он не спал много ночей. Мне вдруг стало интересно, как выглядит мое лицо и есть ли такие же круги и у меня. Когда я собиралась в комнате, то лишь мимолетом бросила взгляд в зеркало не особо интересовавшись внешностью. Только посмотрела, выгляжу ли я достойно остальных гольфрейцев после поздней ночной прогулки.
— С чего ты взял? — спокойно и тихо задала я свой вопрос.
Глаза мальчишки не упускали ни одного моего движения, он поразительно умен и проницателен. Только вот со мной ошибся.
— Все остальные сейчас находятся там и нервничают, — махнул рукой парень, не оборачиваясь. — А ты сразу же ушла после того, как ушел тот мужчина.
Слова парня заставили меня снова задуматься обо всех сказанных словах того человека. Он оставил нас с призрачным объяснением и ушел так же быстро, как и появился.