Я была далеко не последней среди новобранцев, за мной еще на очереди пара тройка людей. А так же я была далеко не первой.
Через показательное избиение успели пройти как минимум десять человек. Я перестала считать, когда очередной новобранец упал наземь, захлебываясь собственной кровью. Они называют нас будущими солдатами, они дают нам в руки подобие оружия, но это все лишь фарс перед тем, как выбить всю дурь из тел новичков.
Десятки новобранцев окрасили песок сегодня, а гольфреец даже не чувствовал усталости. Он маршировал вокруг, крутя палку в руках, и смотрел на каждого как на мусор. Мы и были мусором для него. Такая сила была несравнима ни с кем из нас.
Трепет из-за мощи этого человека возрастал в животе, пробегаясь нервной дрожью во всем теле. Эта сила, ловкость, выносливость.
Я жажду этого.
Я хочу то, что имеет он.
Руки дрожали от нетерпения, досады, обиды, восхищения. Я хочу этого, хочу.
Песок никогда не послужит хорошей опорой, но должна же быть лазейка. Я ступила на арену, сжимая палку в руках. Убегать от атак бессмысленно, песок поглотит все мои шаги. Ловкость зависит от быстроты моих движений, но мои движения ограничены. Это тупик.
Ноги подвели меня ближе к гольфрейцу.
Это показательное избиение. Это испытание. Это проверка.
Они проверяют, насколько мы сильны, как хорошо двигаемся и как быстро схватываем. Изворотливость и хитрость. Наблюдение.
Я понимаю суть, но это бессмысленно, если не могу физически ему ответить. Гольфреец сдвинулся с места, его шаги были так же быстры, будто здесь и не было никакого песка. Натренированные годами движения на этой песчаной ловушке были отточены до идеальности. Я способна только наблюдать.
Миг и деревянная палка летит мне в голову, но я изворачиваюсь и падаю на песок. Плохо. Пытаться подняться с песка еще сложнее, чем передвигаться по нему. Еще один удар застаёт меня на земле и пролетает совсем рядом с головой. Еще немного и он выбил бы мне глаз из глазницы. Кровавая картина на секунду предстала перед глазами, а потом так же быстро исчезла. Я откатилась назад, вскакивая на ноги и отходя на несколько шагов. Но это не поможет. Ему нужно всего секунда чтобы преодолеть расстояние, мне же потребовалось три, чтобы отскочить.
Слабая и беспомощная. Даже то, что гольфреец сражается со мной не во всю силу, мне не помогает. Сколько старания он прилагает? Всего ничего, а я уже могла два раза пострадать.
Третья атака следует за второй и мне с трудом удалось отразить ее своим оружием. Громкий звук соприкосновения двух палок и вибрация от удара прошлась по рукам. Волосы на затылке встали дыбом от опьяняющего исступления.
Мне это нравится. Я чувствую силу, мужчина бросает мне ее в лицо, предлагая посоперничать с ним, пусть и знает, что это абсурдно. Но это не важно.
Они называют нас будущими солдатами, они дают нам в руки подобие оружия, они показывают нам свою силу. Они хотят получить ее в ответ.
Каин
Ветер бросает мне в лицо горстки песка и его гул громким стоном разносится по округе. Кажется, что сама земля плачет об ушедших днях и жизнях. Но это не так. Проклятый песок плачет лишь о потерянных возможностях пролить еще больше крови и захоронить больше костей. В недрах этих песчинок скрывается костяная гробница из тел падших.
Натянув платок на лице выше, я присоединился к Изао. Сегодня мы нашли лишь труп женщины. Ее впалые глаза были широко раскрыты, запечатлев весь ужас с которым она столкнулась. Мерзкий песок был везде: во рту, на яблоках глаз, спрятался в складках одежды и прилип к потному телу, как клей, намертво пристал к белой коже. Рот изогнулся в иссушающем немом крике, язык впал, и желтые зубы на фоне песка выглядели белее. Щеки давно потеряли румянец и цвет, остался лишь белый оттенок, который менялся от темного к светлому.
— Ох, как же смердит! — простонал Хаяо, бросая тело женщины. Ее руки неестественно запрокинулись назад, и отвратительная жидкость вытекла изо рта. Изао передернул плечами, отворачиваясь. Мерзостная картина.
— Аккуратней с ней, имей уважение к усопшему, — прокричал Невен. Он вместе с остальными стоял настороже, обеспечивая безопасность группе, и иногда оглядывался на Хаяо. Невен считал своим долгом каждый раз одергивать Хаяо, когда тот, переходил черту или вел себя как болван. У него плохо получалось.
— Сектанты такой роскоши не заслужили, — прошипел солдат рядом с Хаяо. Я уже забыл его имя. Но мне хотелось звать его Нага. Он похож на зарисовки из книг отца. Такой же хищный взгляд, больные зеленые глаза и хитростный характер. Даже когда отец рассказывал мне об отличительном уме наг и их мудрости, в картинках я всегда видел всего лишь хищных существ. Злых, хитрых и мерзких.