— Я не причиню тебе зла. И запомни, я вовсе тебя не ненавижу.
От его невинной ласки Кира вздрогнул. Правильные черты лица исказились невыносимой болью.
— Ты не можешь! — фальцетом взвизгнул вдруг он. — Не можешь!!!
— Не могу чего? — мягко полюбопытствовал Тсубаса.
— Прощать всем подряд! Любить весь мир! Ты же не святой!!!
— Разумеется, нет. И я люблю отнюдь не весь мир, а только одного человека.
Вот теперь в глазах Киры отчётливо промелькнул страх.
— Ты лжёшь, ты притворяешься!
Сердце Тсубасы глухо билось, пропуская удары. «Это Лайт, это Лайт. Я смогу! Ради него! Его ад должен закончиться!» — мальчишка резко выпрямился одним рывком.
Захрустели суставы, всю спину пронзила невыносимая боль, но Тсубаса заставил себя ни единым мускулом не выдать этой боли. Кира не двигался с места. Мертвенно-бледный и отчего-то смертельно напуганный он бессильно прошептал только: «Нет», когда Тсубаса извернулся и, обняв его за шею, неумело приник губами к его губам.
Повисла мёртвая тишина. Безвоздушная, звенящая в ушах, рвущая каждую клетку тела, каждый нерв, отсекающая последние мысли.
Мужчина подавился воздухом, хрипло закашлялся, согнувшись пополам и зажимая ладонью рот. Он отступил от Тсубасы, вытянув вторую руку вперёд, будто защищаясь.
— Надеешься изменить свою судьбу? — наконец, глухо прошептал он. — Глупо! Так ты ничего не изменишь!
— Изменю. Ты — его часть, и вы связаны между собой, потому ты и сумел разыскать меня здесь. А он — мой друг, за которого я отдам всё, вплоть до своей души.
Неожиданно Кира задрожал, его колени подкосились, и он завалился на бок, прижав подбородок к груди.
— Холодно…
Тсубаса сел рядом и тихо коснулся его плеча. Кира резко сбросил его руку.
— Отойди. Ненавижу тебя! Всегда буду ненавидеть!
— Неправда, — Тсубаса снова положил руку на прежнее место. — Неправда.
Тускнеющие алые глаза уставились на подростка уже не с гневом, а с отчаянием.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты выслушал. Я не сказал Лайту, который был со мной в преддверии, одной важной вещи. Не сказал, что прошёл за ним весь путь от Пустоты до песчаных замков и ещё дальше к синигами не только из желания стать его другом. На самом деле мои чувства гораздо глубже. Я люблю Рэя так сильно, что без него мне даже в раю было бы одиноко. Я не хочу оправдываться и что-то объяснять, потому как мне незачем объяснять и оправдываться. Да, во мне жили ещё с прошлой жизни и ненависть, и страх, и боязнь быть не понятым. Я отнюдь не святой. У меня куча недостатков, полно комплексов и доверху гордости с самолюбием. И я до сих пор незрелая личность. Но как бы там ни было … Я должен был сказать ему всё это раньше, чтобы он знал правду, а не ожидал в преддверии невозможного. Нельзя вместе воплотиться, если у обоих совершенно разные желания. И ты прав, многие мои желания отнюдь не невинны, потому я, наверное, и здесь.
Кира рассмеялся скрипучим смехом.
— Забавно… Ты говоришь это мне, хотя прекрасно понимаешь, что я не способен никого любить.
— Я рад, что хотя бы ты слышишь меня.
— Мы в аду! В аду, придурок! Чего ты ждёшь? Взаимности? Моих объятий? — его тон ничуть не потеплел. — Жалкий идиот.
— Я всего лишь составлю тебе компанию. Иначе нам по отдельности тут будет совсем одиноко, — промолвил Тсубаса.
Ягами Лайт перестал дрожать и лёг на спину, бесцельно глядя в разрушенный потолок, из которого почему-то начал падать снег. Сначала мелкий, потом всё крупнее и чаще. Наконец, повалил густыми хлопьями, тая на их губах, щеках и ресницах.
— Я думал, таких придурков, как ты, не бывает, — вполголоса сказал Кира.
Устроившись рядом, Тсубаса протянул руку и, как некогда в пустыне возле Врат, накрыл ею ладонь Лайта.
— Среди снега или песков я приму тебя таким, какой ты есть. Обещаю, что всегда буду рядом.
Снег расходился всё сильнее, а они лежали, не шевелясь, крепко держась за руки, пока их не накрыло с головой искрящимся, белым покрывалом.
Тсубаса очнулся от неимоверного холода. Тело окоченело и почти не двигалось.
Ветер гулял среди каменных уступов и ущелий незнакомых гор. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась равнина, покрытая толстым слоем мерцающего льда.
Мальчишка убедился, что лежит на засыпанном снегом участке склона, почти возле самой вершины. До гребня оставалось около сотни метров. Собравшись с последними силами, он почти дотянулся до соседнего уступа рукой.
Интересно, как он ухитрился выйти из запертой комнаты и взобраться столь высоко? Тсубаса не помнил. Рядом раздалось сиплое рычание, в котором не ощущалось прежней угрозы.
Оторвав голову от земли, Тсубаса обернулся и увидел в пяти шагах от себя крылатого тигра с горящими глазами. Чудище молча смотрело на него. Убедившись, что Тсубаса пришел в сознание, оно подпрыгнуло на месте, взмахнуло перепончатыми крыльями и взмыло в серое небо, откуда на мальчишку всё ещё сыпал крупный снег.
— Что это было? — удивился Тсубаса. – Сон?
Тело ломило, и поясница болела так, что слёзы готовы были сами собой политься из глаз. С огромным усилием мальчишке удалось встать на четвереньки, а затем подняться на ноги. Он охнул и сел обратно.
— Почему монстр отпустил меня? Где хрустальный зал? И… Что с ним?! — Тсубаса в задумчивости посмотрел на свою правую руку, в которой до сих пор ощущал прикосновение ладони Лайта. — Я сумел спасти его? Или он, действительно, был лишь плодом моего воображения? Наверное, тигр отпустил меня потому, что я, наконец, прожил свой последний страх. Отважился рассказать о своих чувствах и понял, что смогу любить его, даже если он станет отвечать мне лишь ненавистью …
Рассудив так, Тсубаса посмотрел на маячащий впереди пик горы.
— Надо подниматься! — решительно скомандовал себе он. — По ту сторону меня ждут друзья.
====== Глава 14. Точка соединения ======
Слова принцессы об опасностях инициации нисколько не напугали Рэя. Он лишь деловито осведомился:
— Каковы мои шансы выжить в процентном отношении?
— Если бы обряд проводил опытный маг, то примерно процентов семьдесят-семьдесят пять, — призналась Син, невольно вспомнив Тсубасу.
— Отличные шансы, тебе не кажется?
— Однако я ни разу не выполняла обряд с участием живого человека, просто создавала нужный магический контур, направляя его на неодушевлённые предметы. Мой мастер показал, как проводится инициация, поскольку считал, что знание об этом не должно исчезнуть. Он почему-то искренне верил в объединение наших двух миров в будущем. Случись такое, вас перестали бы считать низшими существами, а на «творцов контуров» была бы возложена миссия обучения людей голосовой магии. Мой учитель объяснил мне, что люди заблокированы вот здесь, — и принцесса указала на центр своей груди, — поэтому не могут обмениваться энергией с космосом, но блок можно удалить. В этом и заключается обряд: убрать из твоего тела всё, мешающее тебе пользоваться твоей же собственной энергией. Но, Рэй, человеческая душа может не выдержать вторжения неупорядоченной магической силы, как у меня. Я слишком юна для проведения сложнейшей процедуры инициации. Стоит мне ошибиться с заклинанием хоть на миллиметр, и я разобью твою глубочайшую суть на части! В результате платой за твоё кратковременное становление магом станет скорое и безвозвратное исчезновение.
— Как быстро это произойдёт?
— В течение месяца-двух. Спасти тебя будет уже невозможно.
— Значит, в случае твоей ошибки у меня останется в запасе, по меньшей мере, месяц жизни? — уточнил Рэй.
— От тридцати одного до шестидесяти двух суток в зависимости от степени повреждения «светоносных жил» души.
— В эти дни я буду владеть магической силой?
— На уровне построения голосовых контуров - да.
— Тридцати дней вполне достаточно, — с облегчением выдохнул Рэй. — Я успею вытащить Тсубасу!
— Неужели ты совсем не боишься?! Я ни в коем случае не отговариваю тебя, но хочу быть уверена, что ты принимаешь решение с открытыми глазами! Рэй, ты хоть понимаешь, что можешь навсегда потерять свою душу?!