— На Земле ты однажды встретишь кого-то.
Тсубаса отрицательно покачал головой. Потом показал рукой на левую сторону груди.
— Оно выбрало один раз. Больше выбирать не хочет.
— Тогда я… пойду?
— Да. Будь счастлив, Рэй.
— Спасибо.
Тсубаса долго смотрел, как стройный паренёк уходит от него по сверкающей дороге. Потом всё погасло, и вокруг остались только снега и горы.
Внезапно отчаяние навалилось на мальчишку такой тяжестью, какой он не знал никогда. Даже в миг, когда понял, что убит Кирой, когда потерял Ватари и позже очутился лицом к лицу с тёмной частью души Лайта в запертой зале, он не ощущал такого невыносимого одиночества. То, что Тсубаса испытывал в настоящий миг, было страшнее ада или Пустоты. Казалось, некто невидимый вогнал стрелу в его грудь, и душа разбилась на части.
«Лучше бы он плюнул мне в лицо, обозвав извращенцем. Так было бы гораздо легче. А с другой стороны, могу ли я его винить за то, что он просто сделал свой выбор?»
— Мир, где ты один, — послышался снова насмешливый голос. — Никто к тебе не придёт. Бедный малыш.
Опустившись на снег, Тсубаса лёг на бок и притянул колени к подбородку.
— Бедный мальчик, — напевал безжалостный голос.
— Заткнись! Кем бы ты ни был, ты не смог поймать в эту ловушку Рэя. Только меня.
— Рэй тебя бросил.
— Отстань, говорю!
— А если бы сейчас он попал в Пустоту, и я бы тебе разрешил последовать за ним, ты бы всё равно пошёл его спасать?
Тсубаса широко улыбнулся.
— Побежал бы!
— Благородный дурачок. Говорил тебе король синигами, хлебнёшь ты ещё горя за своё благородство.
— Я сам выбрал быть таким. Без посторонних советов.
— Тогда пусть твои самые страшные мучения длятся… ВЕЧНО!
Когда голос договорил эту фразу, сквозь полуприкрытые веки Тсубаса разглядел в темноте летящего к нему издали крохотного светлячка. Тот продвигался, оставляя за собой огненный след, похожий на ослепительно-белую дорогу.
— Нет, — застонал мальчишка, закрывая лицо руками. — Только не снова, пожалуйста…
— Вечно, вечно! — утробно хохотал злобный невидимка. — Вечно!!!
— Нет!!!
— Тсубаса! — окликнул мальчишку голос Рэя, но теперь голос этот причинял лишь страдания. — Ты жив?
— Нет…
— Что «нет», идиот?! Если можешь говорить, значит, живой! Немедленно вставай! — кто-то немилосердно встряхнул Тсубасу за шиворот. — Хватит спать! Этот чёртов мир скоро окончательно заморозит твои гениальные извилины! А мне бы подобного очень не хотелось! Поднимайся, уж посинел весь!
Тсубаса не отвечал.
— Сейчас как врежу, если не очнёшься! Забуду, что мы друзья! — предупредил голос, и Тсубаса инстинктивно сжался.
Однако вместо обещанного удара прерывистое дыхание коснулось его лба, век, правой щеки. Кто-то прикасался к лицу мальчишки с необыкновенной нежностью, отогревая каждый участок кожи тёплыми губами.
«Иллюзия, вне всякого сомнения, — думал Тсубаса. — Стоит открыть глаза, и никого рядом не окажется. Но это так приятно. Подожду просыпаться».
Долго он не вытерпел. Вполне объяснимое желание подглядеть хоть одним глазком за происходящим робко толкнулось в груди подростка. Тсубаса тихо пошевелился, осознав вдруг, какими тяжёлыми стали смёрзшиеся ото льда ресницы. Наконец, его глаза открылись, и он увидел, что по-прежнему лежит на краю обрыва, ведущего в никуда.
— Поднимайся! — тряс его за плечи и хлопал по щекам склонившийся над ним Рэй. — Вставай, ты, отмороженный агент Интерпола! Разве можно так людей пугать?!
«Ясно. Поцелуи были иллюзией. Остальное под вопросом», — мысленно рассудил Тсубаса, подавляя готовый вырваться горький вздох.
— Рэй, это ты? — спросил он вслух, чувствуя невероятную слабость во всем теле.
— А то! Наконец, я тебя нашёл! — с облегчением выдохнул его приятель.
Нехорошее ощущение дежа-вю мурашками поползло по коже Тсубасы.
— Как Син? С ней порядок? — холодея от страха, выпалил он, понимая, что их обоюдные реплики начинают пугающе повторяться.
— Конечно. Она в преддверии. Син помогла мне создать эту дорогу. Теперь я тоже чуточку маг, — ответил Рэй, словно по написанному сценарию.
Тсубаса отшатнулся.
— Уходи, — глухо произнёс он, отодвигаясь от друга. — Уходи во имя всего святого!
— С чего это ты меня прогоняешь?! — опешил Рэй.
— Не хочу слышать, что ты ещё собираешься сказать… Я всё и так знаю.
— Интересно послушать, что ты знаешь? — усевшись на пятки, Рэй скрестил руки на груди и с искренним любопытством уставился на приятеля.
— Ради Бога, не заставляй повторять, — отвернулся в сторону Тсубаса. — Если теперь ты собираешься вечно возвращаться сюда и мучить меня, лучше уходи!
— Ничего не понимаю, — развёл руками Рэй. — Какие призраки тебя посещали, пока меня рядом не было?
Повисла недолгая пауза, в течение которой мальчишки непонимающе уставились друг на друга.
— Рэй, это точно ты? — прервал молчание Тсубаса с какой-то новой интонацией, похожей на робкую надежду.
— Да я это, я! — нетерпеливо повторил Рэй. — Сколько можно об одном и том же?
— Просто… Тут мимо проходил парень, как две капли воды похожий на тебя, но, — Тсубаса судорожно сглотнул и передумал договаривать фразу, поспешно добавив. — Видимо, это был другой ты.
— Это вообще был не я, — поправил его Рэй, вставая на ноги и отряхиваясь от налипшего снега. — Мы оба сейчас находимся в Мире Грёз и Сновидений, поэтому ничего удивительного, что ты спал, и тебе снилась разная ерунда. Сейчас нам надо подумать, как вернуться назад в преддверие. Дорога, созданная мной и Син, пропала, поэтому надо быстро искать другой выход, иначе мы оба завязнем в кошмарах!
— А кошмары очень реальные, — пожаловался другу Тсубаса. — Практически неотличимы от настоящей жизни. Я вот, например, до сих пор не уверен, что ты — не очередная моя иллюзия.
— Если я тебя ущипну или ударю, — хмыкнул Рэй, — ты всё равно не поверишь, ибо и во сне можно чувствовать боль. Син подкинула одну идею, как выбраться…
— Какую?
— Видишь ли, Мир Сновидений реализует наши глубинные страхи, а если наглухо провалиться в него, то все эти призрачные вещи станут твоей настоящей жизнью здесь. Мы оба можем уснуть в любую минуту, и чтобы этого не случилось, нам надо успеть уничтожить то, чем иллюзорный мир удерживает нас, — Рэй глубоко вдохнул и скороговоркой выпалил, чтобы отрезать самому себе пути к отступлению. — С недавних пор у меня появилась тайна, которую я боюсь выдать, потому что не знаю, как ты отреагируешь. Я продолжаю опасаться твоей реакции даже сейчас, но если не покончить с этим, то мы навсегда завязнем в мире наших замёрзших сердец. Это неправильно, Тсубаса.
— О… чём ты? — заволновался парнишка, вцепляясь в ледяной покров у себя за спиной.
Снег вдруг показался ему необыкновенно горячим, почти обжигающим.
— Скажи честно, есть ли и у тебя на сердце нечто, что ты таишь исключительно из страха? — спросил Рэй.
Тсубаса медленно поднялся на ноги, выпрямился в полный рост, игнорируя боль в спине. Затем спокойно посмотрел в лицо друга и ответил:
— Да.
— Боже, — тихо прошептал Рэй, кладя обе руки ему на плечи и всматриваясь в дорогие черты. — Неужели твоя тайна страшнее смерти и Пустоты настолько, что ты боишься сказать и теперь?
— Страшнее, — Тсубаса отвёл взгляд, — потому что сейчас я могу, по крайней мере, общаться с тобой, а эта тайна способна навсегда лишить меня твоего присутствия рядом. Вдруг я за одну минуту превращусь для тебя в пустое место, о котором ты никогда больше не вспомнишь?
— Какая чепуха, — Рэй поднял руку вверх и провёл ею по щеке Тсубасы, очертив с невероятной нежностью овал его лица.
Рука мальчишки неуверенно замерла у подбородка друга, словно раздумывая, куда двинуться дальше. Тсубаса наблюдал за действиями Рэя широко распахнутыми глазами. Всё ещё до конца не веря в реальность происходящего, он поднял ладонь и коснулся гибких, длинных пальцев, ласкавших его кожу.