— Так меня все вокруг знают, — радостно закивал Ричи.
— Нет. Я видел тебя ещё раньше. До университета. Только не могу понять, где.
— Ты из Майями?
— Из Токио. Живу в Нью-Йорке. В Майями был десять лет назад проездом.
— А-а, ну вот тогда ты меня и видел! — обрадовался Ричи, не обращая внимания на обалдевшие взгляды мальчишек. — Ребята, давайте оттянемся в эти выходные. Я затею вечеринку и приглашу вас к себе, идёт?
Рэй подмигнул Тсубасе и, заметив ответное подмигивание, сказал:
— Идёт.
— Только секрет, — понизил голос Досон, — девчонкам, которых я приглашу, лучше не говорите ни слова о физике и шахматах. Они этого не любят. Делайте, как я: притворяйтесь раз в десять глупее, чем вы есть. И всё прокатит.
Они с Тсубасой редко проводили вечера на подобных студенческих встречах. Может, поэтому их считали «белыми воронами». Сейчас они согласились прийти исключительно ради того, чтобы понаблюдать за Ричи.
Рэй промолчал, но Досон показался ему тоже странно знакомым. И то, что он предложил ему яблоко, почему-то заставило вздрогнуть, будто всё это уже где-то неведомым образом произошло. Но когда? Где?
В общежитии у Ричи дым стоял коромыслом. Досон пригласил целую толпу студенток с факультета искусств. К Рэю и Тсубасе сразу подрулили две симпатичные девчонки с третьего курса, и Рэй даже выдержал со своей партнёршей несколько танцев подряд, но потом он попросту устал. Он понял одно: если Ричи способен совмещать любовь к тусовкам и к точным наукам, то он, Рэй, точно замешан из другого теста. Его утомляют подобные вечера, и он лучше будет обсуждать с Досоном теорию единого поля на перемене, нежели ещё раз припожалует на его праздник жизни.
На балконе, где трое студентов, образовав тесный кружок, с довольными минами раскуривали нечто явно не табачного происхождения, Рэй столкнулся нос к носу с Тсубасой, который тоже некоторое время назад улизнул из эпицентра бурного веселья, но, похоже, понятия не имел, куда податься дальше. И явно, как Рэй, выбрал не самое удачное направление.
— Может, пойдём отсюда? — хмуро предложил Тсубаса. — Ричи мы увидим в понедельник, но вот находиться здесь становится опасно для моего душевного равновесия и для моих органов слуха. Кроме того, — понизив голос, вымолвил он, заметив, что троица студентов уже радостно улыбается им и приветственно машет руками, — ещё немного, и нам за компанию забить косяк предложат, а я точно к подобному сегодня не расположен.
— Ты просто озвучиваешь мои мысли, — рассмеялся Рэй, покидая балкон вместе с приятелем.
Они всё-таки слегка захмелели от коктейля, предложенного им Ричи.
— Хочешь, проведём выходные в коттедже? — спросил Тсубаса, когда они вышли на улицу. — Знаю, ты отлично устроился в общежитии, но так до сих пор и не выбрался посмотреть на моё второе место обитания.
— Да как-то… Амане-сан стеснять не хотел. Она сильно устаёт после работы, а тут я ещё нагряну…
— Глупости! Мама всегда тебе рада. Я думаю, она вообще между нами различий не делает, будто ты тоже её сын … Тем более, сейчас она на съёмках в Лос-Анджелесе. Вернётся дней через пять, не раньше. А у меня полно всякого интересного на компьютере, что никак не получается принести в общежитие.
Рэй подумал и согласился.
— Хорошо, идём.
Выбравшись за пределы студенческого городка, они поймали такси.
Двухэтажный коттедж, который Амане Миса пару месяцев назад сняла для себя и сына, находился неподалёку от Гринвич Вилладж, где постоянно бурлила молодёжная жизнь, однако Амане-сан удалось отыскать дом в тихом переулке с небольшим количеством соседей.
Тсубаса открыл дверь ключом, вошёл и нащупал выключатель в прихожей. Вспыхнул свет. Юноша обернулся и пригласил Рэя внутрь. Дом выглядел аккуратно прибранным, но почти необжитым. Видно, Амане-сан редко тут появлялась. Мальчишки разулись, оставив обувь в прихожей, и в одних носках поднялись по лестнице вверх.
— Вот моя комната, — сказал Тсубаса. — Я прихожу сюда, когда мне требуется уединиться и подумать над чем-нибудь. Извини, я не знаю, есть ли что-то на кухне в холодильнике. Хорошо, если пакет сока или бутылка минералки. Я сам тут неделю не был. Хочешь, закажем еду из кафе? Или я куплю продуктов и приготовлю ужин? У меня, кстати, неплохо получаться стало.
— Не беспокойся, я не голодный.
Рэй осмотрел уютную комнату с широкой кроватью, платяным шкафом и телевизором. На столе у стены стоял компьютер. Тсубаса подошёл к нему и включил. Рэй сел на край кровати и стал ждать. Когда выгрузился «рабочий стол», юноша издал возглас изумления:
— Что это?!
Заставка на мониторе поразила его до глубины души. Там было изображено безоблачное голубое небо и золотистые пески, наметённые в высокие дюны, напоминавшие гигантские замки.
Тсубаса пожал плечами.
— Сам не знаю. Смотрю на картинку и словно вспоминаю какое-то давно забытое место. Назвать ли это дежа-вю или чем-то ещё? Прямо как с Ричи.
— Дело в том, — Рэй встал с кровати, приблизился к другу и, достав из внутреннего кармана бумажник, раскрыл его. Там лежала почти в точности такая же фотография, как на мониторе Тсубасы, — я тоже не понимаю, зачем положил её сюда и таскаю с собой. Когда ты уехал в Штаты, мне постоянно стало сниться одно и то же: пустыня и замки из песка. Я нашел в Инете схожую фотографию и носил с собой. Почему-то она давала ощущение, будто ты рядом. Будто это никогда не виденное в реальной жизни место непонятным образом связывает нас.
— Я совершил ошибку, — вдруг хрипло промолвил Тсубаса, неожиданно сгорбившись, хотя прежде за ним не замечалось такого, у него всегда была отличная осанка. — Пробыв в Америке всего несколько дней, я понял, как отчаянно мне не хватает тебя. И что никакой престижный университет и перспективная работа не восполнят того, что я потерял. Причём, по собственной инициативе. Если бы ты не решил поступать сюда, клянусь, я бы вернулся на следующий год в Токио, я бы не вынес больше одиночества! Из всех, кого я знаю, только ты не смотришь на меня, как на инопланетянина, когда я говорю то, что думаю. Только ты понимаешь мои поступки, мысли, меня самого. Мне не надо закрываться от тебя, придумывать какой-то несоответствующий образ. Смотри, — он открыл стол, достал оттуда пачку набросков, стопу акварелей, с десяток картин, нарисованных маслом на кусочках картона, и протянул Рэю. — Я всё это создал за прошлый год. Пошёл обучаться профессиональному рисованию.
Рэй взял рисунки. На многих изображениях он увидел те самые пески в разных ракурсах: при солнце, в пасмурный день, в дождь, под полной луной, с высоты полёта птицы …
— Даже не знаю, что сказать, — в шоке проговорил Рэй, роняя рисунки на компьютерный стол, — мне до смерти не хватало тебя, но я думал, что один схожу с ума, а у тебя всё иначе!
— Не иначе, — Тсубаса обернулся и пристально посмотрел на Рэя, — скажи честно, то, что мы столько лет считали дружбой… Это только дружба? Сегодня всё как-то вместе собралось… Ричи с его вечеринкой… Я чувствую, он сыграл некую неведомую роль в нашем разговоре. То, что я, наконец, решился сказать, как-то связано с ним… Глупость, конечно, — Тсубаса неожиданно шагнул ближе к Рэю, оказавшись почти вплотную к нему. — Скажи, в Японии, ты встречался хоть с одной девушкой за прошедший год?
Рэй вздрогнул, но ответил честно.
— Нет.
— Почему? — голос сорвался, но Тсубаса прокашлялся и спросил снова. — Мы сегодня сбежали с вечеринки, на которой могли познакомиться с кем-то…
— Я не хочу ни с кем знакомиться.
Тсубаса странно усмехнулся.
— Я тоже. Ибо это означало бы ложь, а я не привык лгать, — он уронил ладонь на рисунки, лежащие на столе. — Во сне я постоянно пробирался через пески, и кто-то шёл вместе со мной… Это был ты. Понимаешь, я не хочу никого другого рядом. Не знаю, существует то место на самом деле или нет, но там со мной был ты. Это всё, что имеет значение.
Рэй накрыл его руку своей.
— Если я сейчас, — так же тихо произнёс он, — сделаю что-то неправильно, просто ударь меня. Изо всех сил. Считай, что я был пьян, а когда протрезвел, всё забыл. И клянусь, ничего подобного больше не повторится, хорошо?