Пришла моя мама. Прямо с порога она принялась щупать мне лоб и рассматривать на предмет простудных заболеваний.
- Ма, да я просто работаю, - попыталась я объяснить.
Мама не слушала. Папа, оказывается, рассказал ей вчера, что увидел меня подурневшей и, кажется, вообще больной. Мама сердито сообщила мне об этом, разыскала градусник, запихнула мне под мышку и стала рассматривать глаза, оттянув нижние веки.
- Ма, мы ведь пьянствовали два дня, - сделала я ещё одну попытку.
- Открой рот и скажи А, - велела мама.
Я смирилась. В самый разгар обследования и профилактики из комнаты выполз Юрка, помятый, зелёный и согбенный.
- Так, - сказала мама. – Ещё один. А ну-ка подите сюда, юноша…
Юрка шарахнулся в санузел. Мама вопросительно посмотрела на меня. Я в двух словах изложила причину его присутствия в этом доме. Мама покачала головой.
- Что думаешь делать?
Я пожала плечами. Юрка видимо слышал мамин вопрос. Он выбрался к нам с мокрыми волосами надо лбом и уже не такой заспанный.
- Я сейчас уйду, - сказал он. – Отец дал ключи от дачи.
Мама долго и внимательно смотрела на него, но Юрка и не подумал продолжать. Он взял себе табуретку, сел к столу и попросил у меня чаю. Я включила электрический чайник и пошла мыть заварочный.
- Дай мне руку, - попросила мама.
Я обернулась и увидела, что она считает у Юрки пульс, посматривая на экран ноутбука, где быстро крутится цифирь секундомера. Потом был изъят градусник у меня, проверен, встряхнут и передан Юрке. Мама устроила ему целый допрос по поводу перенесённых заболеваний и всякой хроники. Юрик сначала пытался уйти от темы, но не так-то просто сбить моих родителей, когда они впадают в профессиональный раж. Через пять минут я уже знала, что в детстве Марков был довольно болезненным ребёнком, а кое-что тяготило его до сих пор.
Мама попросила его снять рубашку.
- Вы и стетоскоп с собой носите? – усмехнулся Юрка.
- Сегодня захватила, - сказала мама, а потом, заметив, что он мнётся и косится на меня, увела его в комнату.
Я глянула на часы и поняла, что следует что-нибудь приготовить. Прямо какая-то семейная жизнь у меня наступила. Круглые дни у плиты. Я нехотя выволокла картофельный ящик и принялась чистить картошку и всякие другие овощи. В самый разгар пришла мама.
- Отлично, - сообщила она. – Теперь я сама. Принеси мою сумку из прихожей.
Я принесла.
Мама накатала длиннющий рецепт, выдала мне деньги, немаленькую в общем-то сумму, и велела отправляться в аптеку. До смерти не хотелось на холод и слякоть, но спорить с мамой, когда она в таком состоянии, значит, плевать против ветра. Я начала одеваться. Из комнаты вышагнул уже одетый Юрка.
- Ты куда? – поинтересовался он паническим тоном, а когда я объяснила, засобирался. – Я с тобой!
- Помоги маме, - попросила я. – Я минут на десять.
Когда я вернулась, в доме было весьма многолюдно. Пришли Лидия с Егоркой, Лариса с Манерой. Егор носился по всему дому, чрезвычайно возбуждённый и вспотевший. Он был первым, кто повис у меня на шее. Лидия о чём-то беседовала с Лариской. Манька им иногда поддакивала – то одной, то другой. Юрка прослеживался на кухне подле мамы. А над всей суетой, переходя из комнаты в комнату, царствовал Тёмка Суворин, обряженный на этот раз в белую рубаху с кружевным воротом и такими же манжетами, в какие-то жуткие кожаные штаны, и снова основательно нетрезвый.
После того, как Егор улетучился, Суворин принялся помогать мне разоблачаться и ворковать у меня над ухом всякие милые непристойности.
- Откуда ты такой? – поинтересовалась я.
Он осмотрел себя.
- Это?.. Ну не одни вы сдаёте зачёты, - сообщил он.
Артём поддёрнул манжеты чуть ли не до локтей и присел передо мной, чтобы расстегнуть сапоги.
- Не надо, я сама, - сказала я.
Артём поднял на меня глаза и улыбнулся своим неотразимым киношным оскалом.
- Не бойся, - почти шёпотом проговорил он.
В это время на моё счастье из кухни выглянула мама.
- Артём!
Суворин торопливо стащил с меня обувь и вскочил.
- Ничего же особенного, Алина Михайловна, - забормотал он.
- Принесла? – спросила мама. – Давай.
Она забрала у меня пакет с лекарствами и закрыла дверь на кухню.
- Что такое? – спросил Артём.
Я пожала плечами и прошла в комнату.
- Полиночка, - обрадовалась бабка Лидия. – Вот девочки пришли пригласить тебя на рождественский бал. У тебя будет повод надеть свои серьги…
Я кивнула, поздоровалась и спросила, на какое время Чингачгук назначил консультацию. Ответила Лариса. Мы с девчонками занялись обсуждением предстоящего мероприятия, а поганец Суворин плюхнулся на пол подле нас и прижался щекой к моим коленям. Это страшно не понравилось Егору, который оставил в покое ёлку, и забрался ко мне на руки, проехавшись пяткой в шерстяном носке прямо по физиономии Артёма. Суворин тихонько выругался, а бабка Лидия тут же принялась его воспитывать на предмет того, какие слова можно произносить в присутствии девушек, а какие лучше не надо.
Из кухни пришла мама. Она буквально тащила за собой Юрку, втолкнула его в маленькую комнату и позвала меня. Я извинилась и пошла туда. Мама уложила Юрку на кушетку, укрыла одеялом.
- Полина, - сказала она. – Ни на какую дачу ему пока нельзя. И вообще нагрузок никаких не надо. Пусть он поживёт несколько дней здесь.
Потом мама принялась объяснять, как мне придётся делать уколы этому убогому, в каком порядке и при каких сопутствующих процедурах.
- Лана, - с самым беспечным видом пообещала я.
На Юрку было жалко смотреть. Он выглядел несчастным и униженным до самого крайнего предела. Когда мама вышла, я погладила его по голове. Юрка распахнул старательно зажмуренные до этого момента глаза. У меня захватило дух. Такие это были озёра страдания пополам с благодарностью. Я присела на край кушетки и, старательно фиксируя ладонями края одеяла, поцеловала его длинным чувственным поцелуем.
- Полька, прости меня, - пробормотал он.
Я провела согнутым пальцем по его щеке и пообещала через полчасика позвать к столу.
Глава 7
Одевалась я сегодня с особой тщательностью. Змеев презирал женщин в джинсах, и это было всем известно. Я заплетала дракончик, когда позвонила Люба. Я не знала, чей это номер, а потому ответила сразу. Голос у неё был официальный и натянутый. Юркина сестра испрашивала у меня аудиенции. Я предложила встретиться в кафе у нас на горах. Она согласилась и спросила, можно ли прямо сейчас. Я сказала, что вообще-то у меня экзамен сегодня, а она заверила, что не отнимет у меня много времени.
Раньше мне и в голову не приходило расспросить Юрку о сестре, а потому первый чисто зрительный контакт оказался для меня шоком. Впрочем, и для неё видимо тоже, потому что выглядела она крайне растерянной. Люба была старше моих родителей, приземистая, искусственно и густо черноволосая, модно и, на мой взгляд, неудачно одетая. Она приподнялась мне навстречу и окликнула официантку. Но ко мне уже спешила хозяйка кафе, с которой мы успешно познакомились и уже почти дружили. Из-за встречи я пожертвовала временем на завтрак, а потому попросила теперь чего-нибудь основательного. Перед Любой, ну или Любовью Георгиевной, если уж на то пошло, стояла только чашка кофе со сливками. Мне же притащили фирменный омлет с грибами и резаные фрукты. Кроме того, видимо в качестве уважения к моей гостье на столик выставили корзинку с пирожными, огромный кувшин сливок и испускающий волны тепла и аромата кофейник.
- Угощайтесь, пожалуйста, - попросила я, указав на сладости.
Люба кивнула и приняла моё предложение, потому что я не пожелала отвлекаться от еды. На этот счёт родители меня буквально выдрессировали. Кроме того, мне ещё предстояла битва с Чингачгуком, и нужны были силы. К нам за столик присела хозяйка и принялась выдуривать у меня обещание привести в заведение Артёма. По правде говоря, этот деятель меня основательно достал, но приходилось платить за любовь и ласку. Я пообещала, что как-нибудь его уговорю.